[Fanficdom]

Название: Защита.
Фэндом: Весёлые лесные друзья.
Персонажи: Флиппи и Флиппи х)
Помошник: ДраконЛу )

простите меня

Он не видел его, но прекрасно чувствовал, что он рядом. В этой кромешной тьме, окружающей прапора, можно было слышать его тихое дыхание и хрипловатый смех. Смех, предшествующий началу кровавой бойни.
- Зачем ты появился? - Дрожащим голосом спросил прапор, стараясь отойти от своего двойника подальше. Но, казалось, он только ближе подходил к нему, не смотря на то, куда делал шаг, даже если просто нервно топтался на месте. Довольный, но тихий смех, шорох чужой одежды и эти ужасающие, почти судорожные вздохи становились слышны только сильнее и отчётливее.
- Зачем? - Переспросил низкий голос почти над самым ухом, заставив Флиппи дёрнуться в сторону. - Ты сам меня создал. - Продолжил его двойник и засмеялся с привычной хрипотцой. От этого смеха мурашки с противным холодом пробежались по спине, заставляя зелёную шерсть под солдатской одеждой встать дыбом.
- Я не мог тебя создать. - Жалобно сказал прапор, нервно вглядываясь в темноту вокруг себя. - Ты мне не нужен... Уже не нужен...
- Война кончилась? - С удивительной интонацией спросил двойник, и Флиппи услышал до боли знакомый звук. Ужасный звук. Звук рвущейся плоти, сопровождаемый чьими-то страшными криками, но приглушённый, словно идущий издалека.
- Да! - Отчаянно выкрикнул бывший участник вьетнамской войны. Он снова сделал шаг в сторону, мгновенно почувствовав чужое присутствие совсем рядом.
- Нет... - Прошептали прямо в зелёное ухо. И прежде чем прапор успел закричать, его рот зажала сильная рука, а его лапы были пойманы и заломаны за спину. Флиппи впечатали в невидимую стену, и сзади навалилось чьё-то тяжёлое тело.
- Вовсе нет. - Снова прошептал двойник своим ужасающим глухим голосом. Горячее дыхание защекотало затылок, заставив молодого ветерана задрожать. Его рот отпустили, давая возможность говорить, но Флиппи боялся этого сделать. Боялся снова услышать этот голос, бросающий его в невообразимый страх. Страх, который сковывал все его движения, который заставлял его молча плакать от безвыходности и не давал покоя всё это время, которое прошло после этой ужасной войны.
- Ты мне не нужен. - Тихо выдавил из себя прапор, чувствуя, как по щекам текут горячие слёзы.
- Не нужен? - Прохрипел двойник, и Флиппи был готов бежать хоть на край света от этого голоса, полного ярости и жажды крови. Огромной и ненасытной жажды.
Дикие вопли стали громче, словно кого-то стали пытать с большей ожесточённостью. И снова этот звук, прерываемый глухим смехом.
Прапор жалобно взвизгнул, когда его руки чуть не вывернули из суставов.
- Если бы не я, тебя бы убили ещё тогда, в первый же день. - Вкрадчиво прошипел обладатель этого ужасного голоса. - Если бы не я, ты не выжил бы в этой войне... И эта война... - Флиппи скорее понял, чем почувствовал, как двойник обнажил свои острые зубы в ухмылке, - продолжается...
Неожиданно его лапы отпустили, и прапора резко развернули лицом к самому ужасному его страху. Эти жёлтые глаза, смотрящие без жалости и сожаления. Достаточно только в них заглянуть, чтобы твоё тело сковал невообразимый страх. Вот почему он так легко мог убивать. Враг всегда оказывался парализован этим взглядом и не мог толком сопротивляться. Даже когда его потрошили заживо…
Флиппи увидел лицо того, кто воевал и убивал с особой извращённой жестокостью. Своё лицо, отражающее совершенное безумие.
- Без меня, ты никто. - Его губы снова открыли ряд острых зубов ненормальной улыбки. А потом двойник поднял свои лапы и демонстративно перевёл на них взгляд.
Прапор повторил за ним это движение и глянул на свои дрожащие руки. Красная жидкость противными сгустками стекала с зелёных пальцев, под ногтями застряли кровавые ошмётки. А рядом с ветераном лежали три распотрошённых тела. Три мёртвых друга, убитых собственными лапами.
Только нож, обычный кухонный нож, лежал в углу безмолвным свидетелем кровавой бойни. Свидетелем, из-за которого эта бойня и началась. Отражение далёкой войны, пробуждённое блеском его острого края, снова скрылось во мраке сознания, оставив Флиппи одного в обезображенной комнате.
На столе стоял неразрезанный торт…