На Тайферре не везде душно

[Coruscantian]

Язык математики всеяден. Им вполне можно изложить и закономерности эволюции галактик, и траекторию полета шокбольного мяча. И то, как будет распространяться увядание по тканям листа, которому предстоит закружиться в потоке осеннего ветра, и причуды мутационных процессов внутри вирусов. А также - влияние диверсий тайферианских террористов-инсектоидов на целебные свойства бакты…
Пронизывающая голову усталость пополам с болью стала вторым «я»Веджа Энтиллса, еще недавно коммандера Новой Республики, а ныне…
— Заключенный номер 552160. – Отрезал Ведж, не оборачиваясь на вошедшую. Которую он слишком хорошо запомнил по Даркнеллу. Белые пряди в иссиня-черных волосах, льдисто-пламенный взгляд. Явно избыточные, на вкус Веджа, рост и стать, совершенно космическая самоуверенность. — Тебе ведь так угодно меня классифицировать — ну и не погань мое имя своим языком.
Он демонстративно продолжал любоваться проекциями зданий в объемном изображении, создаваемом компьютером-голографом. Результаты его аналитической работы наверняка и так уже были ей известны. И наверняка не смогут повалять на ее действия — ну что ж, он хотя бы попытался… Теперь бы еще как-то выбраться отсюда. Или хотя бы передать данные — поделиться результатом с ребятами Кракена или еще хоть кем-то, кто передаст их повстанцам. Но пока что все усилия в этих направлениях были тщетны. Значит, остается лишь выбираться из плена. Помещение, в котором его заперли, походило скорее на больничную палату, чем на тюремную камеру, насчет своего положения коммандер не обманывался. Правда, обычно пленных не наряжают в парадную форму Новой Республики — поглумиться решили, что ли?
— Превосходно, Ведж. Я очень люблю дерзость. Но вот твои неуклюжие попытки выйти отсюда в ваш повстанческий аналог голонета ничего, кроме сожаления, не вызывают. Зато твои архитектурные увлечения вполне уместны. Скоро они еще уместнее будут на Корусанте. Когда твои вонючие дружки из Альянса, — женщина в притворном сожалении схватилась за нежный лоб, — прошу прощения, Новой Республики — будут превращать его в груду оплавленного камня. Успешно соперничая в этом с жирным гундарком Зсинджем, одноглазым шизофреником Харрском — и далее по списку.
— И ты согласна отдать им Центр твоей Империи?! — Ведж вскочил, но едва не рухнул обратно в кресло; его мутило не столько от усталости, сколько от ужаса. Его воображение было раздавлено картинами предстоящей всепланетной бойни. — Там больше триллиона человек!
Ведж не сомневался: чем бы ни кончилось дело, имперская пропаганда сумеет выставить виновниками катастрофы повстанцев — и только повстанцев. «Если уж Альдераан умудрились на нас повесить!»
— Слишком много, — надула губки Айсард. — Я привезу туда новое население — верное памяти Императора. И никаких «нижних ярусов» я больше не потерплю.
Ведж таки вынужден был схватиться за кресло.
«Поехавшая, Палпатина ей в... Ей триллион человек что мухи!»
На брифинге в штабе Акбара им показали ту, с кем «пронырам» придется иметь дело. Голограмма впечатляла — особенно Веджа, враз признавшего свою даркнелловскую… знакомой ее не назовешь, ведь ее настоящего имени он тогда так и не услышал. Случайную союзницу, которая помогла ему вытащить Бел Иблиса с той криффовой планетки, но при этом почему-то считавшую, что действует во благо Императора. Тогдашние мотивы дамы Веджа не слишком-то волновали: ее помощь пришлась весьма кстати, да и вместе им было — не так чтобы плохо.
Но раньше он и не думал отождествлять ее с Исэнн Айсард, о коварстве и эффективности действий которой среди повстанцев гуляли самые мрачные слухи.
— Ты. Этого. Не. Сделаешь. — в горле Веджа было так сухо, словно вокруг была бесконечная пустыня какого-нибудь Татуина, а не набухший влагой воздух тропических широт Тайферры.
— Когда твои навигационные таланты помогли мне выбраться с Даркнелла, я заподозрила, твой математический дар можно использовать отнюдь не только в области навигации. И что недоумки-повстанцы никогда не оценят его по достоинству. После того, как твои математические способности. Ты славно поработал Веджи, но теперь тебе и отдохнуть пора. — Полный рот осклабился в издевательской пародии на улыбку, но от нее Веджу, как ни странно, стало полегче. Равно как и от ласкательного произношения его имени — а ведь до сих пор он никому не позволял так себя звать, кроме разве что Миракс…
Сначала он почувствовал, как веки наливаются тяжестью, и лишь потом успел заметить инъект-пистолет в скульптурных очертаний руке.
***
Видимо, снотворное было достаточно сильным, чтобы его успокаивающее воздействие продолжалось и после пробуждения. Иначе трудно было объяснить ощущение покоя, разлитого в воздухе — не могло ж оно исходить от чересчур знакомой фигуры, задрапированной в красную ткань и, как казалось Веджу, подпиравшей невысокий потолок. Из самого дна сознания пробивалось, как слабенький ручеек на дне пещеры, неожиданное ощущение: уж теперь-то ему все ясно, и беспокоиться больше не о чем.
Дальняя стена словно бы исчезла, открывая панораму того, что осталось от города Ксукфра. Кореллианин не успел разобрать, включила ли женщина голопроектор, или стена и впрямь стала прозрачной. Увиденного ему в любом случае было достаточно. Математические способности, которым воздала должное мадам директор, легко позволяли подсчитать, сколько жителей испарилось во взрывах, сгорело заживо, было раздавлено или доживало остатки жизни в толще спекшихся обломков разрушенных зданий.
Результаты повстанческого налета на крупнейший центр производства бакты, превратившей город Ксукфра в истерзанный камень, а Веджа в заключенного номер 522160, вызывали у Айсард широкую довольную улыбку — средней степени ядовитости.
— Каково мнение моего главного архитектора: станет ли пейзаж Корусанта более величественным после его освобождения доблестными силами Новой Республики? — Женщина опустилась на стул рядом с Веджем, нагнулась к его лицу, пристально всматриваясь. — Он — шедевр галактического градостроительства; не будут ли своего рода шедевром и его развалины?
Он схватил ее белые пряди (как оказалось — довольно широкие), обрамляющие лицо, рванул изо всех сил, их заставив ее упасть на колени.
— Веджи, не надо, — попросила она.— Излишне торопливые — плохо кончают.
Помимо явно непривычной для нее просительной интонации в ее слегка сдавленном болью голосе ничего не было. И на лице – ни гнева, ни испуга, ни хотя бы раздражения. Только боль. И никаких попыток сопротивляться…. По Даркнеллу Ведж прекрасно помнил, как она способна расправиться даже с вооруженным противником. Значит, либо разыгрывает какой-то спектакль. Либо…
— Почему тебе вечно жаль всех этих существ, кому на тебя плевать? А вот меня – не жаль никогда? – и здесь уже чувствовалась злость, хотя куда больше было горечи. Если Айсард способна была на некое подобие чувства раскаяния, она вероятно, испытывала это сейчас.
…Либо она и в самом деле пытается заглянуть вглубь его мотивов – и не может его понять.
— Можно подумать, тебе на меня не плевать, — постарался насытить свой голос издевкой, но как-то не вышло. А вот гладить ее щеки, одновременно приводя в порядок скомканные белые пряди — как выяснилось, вполне широкие, — получилось, и еще как.
— Все началось с того, что я стала слишком часто видеть тебя. И не только во сне.
***
Странные сновидения посещали директора имперской разведки, а ныне и главу правительства Галактической Империи не первый десяток раз. Несмотря на все вариации, суть их была одинакова: она сама погубила дело своей жизни – все, почти все; и единственным, кто оставался в такой момент рядом, был этот… При мысли о том, что в ее судьбе хоть что-то может зависеть от такого типа, Айсард хотелось рычать с бессильной яростью рэнкора, которому вырывают последний клык. Это ей не поможет. Станет только хуже. Выбросить бы эту ерунду из головы да забыть сразу, но нет, привычка изучать информацию, не пренебрегая никаким пьяным гунганьим бредом, въелась в каждую клеточку.
Из-под грифеля появлялись безошибочно узнаваемые черты. Знакомую всей Галактике словно бы вскипевшую, как лава, а затем застывшую и растрескавшуюся плоть лица. Она всегда рисовала лицо повелителя, когда нужно было успокоиться и сосредоточиться. Движения были отработаны до автоматизма, руки сами знали что делать,– и можно было даже не смотреть на лист с портретом императора, который вот-вот пополнит общую, все время утолщающуюся пачку столь же бережно хранимых портретов; прибегать к этому успокоительному средству женщине приходилось все чаще.
«Как вам такая арт-терапия, мадам директор?» - она почти слышала глубокий, тяжелый, но мягкий голос, который ей теперь даже не снится. И давно умолк наяву.
На душе Исэнн Айсард было тепло и уютно, как не бывало, наверное, со времен получения последнего обстоятельного доклада о ситуации в системе Эндор.
Оставалось бросить удовлетворенный взгляд на лежащий перед ней результат целебного творчества.
С лица повелителя, которое было таким же, как и всегда на ее рисунках, на мадам директор оценивающе взирали глаза человека, которому куда больше подошли бы вечно взъерошенные волосы, легкая, однако не лишенная самоуверенности улыбка – и неистребимый кореллианский акцент, звучавший из уст этого человека вполне, впрочем, уютно.
Уютно, вот ведь криффы его дери, вот где была неожиданность: несмотря на обнаруженный в рисунке вопиющий дефект, ощущение разливающегося в душе тепла не думало покидать Снежную Королеву. Которая, с приятной ленцой раскинувшись в кресле, прикидывала: что же с ним теперь делать? И с чувством, взявшимся непонятно откуда, и с – как ни странно определять так повстанца – с человеком, его вызывающим?
***
— Ты не прав, Веджи. Меня не покидает предчувствие: когда у меня ничего не останется, я смогу всецело тебе доверять. Ты единственный человек, о котором я могу так сказать, не кривя душой.
От рассказа Исэнн (если уж он для нее Веджи, то почему б ее так не называть?) Ведж, и сам не заметил как скатился с кушетки. Точнее, от выводов из него. В прошлую их встречу эта женщина говорила об Императоре как религиозный фанатик о божестве. «Неслабо у нее в голове что-то сдвинулось».
За «перевариванием» информации Ведж как-то и не заметил, что они стоят на коленях лицом к лицу, а он прижимает к себе крепкую фигуру, обнимая ее прямые плечи и прильнув щекой к ее щеке.
Мысль, пробивавшаяся из глубин сознания, подобно роднику из дна пещеры, обрела ясность — подземный источник заискрился, подсвеченный солнечными лучами:
— С заключенными командование планы не обсуждает.
Рот Веджа заполнился ее дыханием. Мягкие губы были суховатыми и прохладными — как раз то, что нужно на вечно пропаренной насквозь Тайферре.
— Ты замечательный тугодум, мой милый мальчик. Как видно, таланты к математическому анализу не дают возможности хорошо соображать.
Он слегка отстранился, продолжая обнимать ее за плечи. И увидел то, чего не замечал раньше: в разного цвета глазах разноцветные искорки: в левом искрится снежное серебро, в правом – белое золото раскаленного металла.
— Значит, не будешь нас на Корусант заманивать, чтоб мы его снесли? Откажешься от применения «крайтос»? Иначе ты бы мне про то не сказала?
— Но для этого ты кое-что сделаешь, Веджи. Для начала, твои руки почтят мои волосы своим вниманием, — красивая ледяная маска, что была у нее вместо лица, приобрела почти ласковое выражение. По крайней мере, попыталась это сделать.
— Так тебе что, понравилось? — мягких очертаний физиономия кореллианина резко вытянулось от удивления.
— Ты наверняка много слышал о том, как я люблю причинять боль другим, но что я люблю терпеть ее и сама, тебе лишь предстоит узнать.
Одним резким движением она развернулась к нему спиной. Не слишком длинные, обрезанные чуть ниже плеч волосы объемистой массой хлынули в его руки. Лишь слегка оттягивая их назад, Ведж комкал жесткую черную гладь, рассеченную двумя ослепительно-белыми потоками.
— Нет, Веджи, так нечестно, — насмешливо протянула она. — Совсем не больно.
Айсард легко помассировала кисти его рук, вынудив их расслабиться и разжать хватку. После чего легонько погладила его ладони, с игривой благодарностью пощекотав их острыми ногтями.
Она поднялась над ним во весь рост. Глаз цвета кипящей магмы игриво подмигнул:
— Видимо, в этом платье я не вызываю у тебя достаточного энтузиазма, — сказано-сделано, одеяние, до того скрадывавшее выпуклости рослой мадам директор, а также всячески акцентировавшее внимание на ее высоте и стройности, раскрывшись посередине (а ведь только что казалось цельным куском ткани), отлетело в сторону. И аккуратно накрыло собой кушетку.
— А теперь тебе предоставляется честь снять с мен наиболее интимную деталь туалета.
Ведж сразу понял, что имеется в виду. Вовсе не нижнее белье, от изысканно-серых кружев которого Айсард избавилась и без посторонней помощи. Но на левой руке женщины, пристегнутая специальными креплениями возле ладони и у локтя, располагалась укороченная бласт-винтовка, ранее скрытая широким рукавом роскошного платья.
Осторожно отсоединив оружие, Ведж аккуратно положил его на стол, подле голографа.
Куда потом отправилась и его хозяйка — чуть только руки Веджа легли на ее плечи, помяли ключицы, прихватив волосы и стали пригибать ее шею книзу, Айсард оперлась локтями на стол — стол был довольно-таки высоким, — изогнувшись почти под прямым углом.
— Ах, Веджи, — ее смех звучал как треск лопающихся ледяных глыб на Хоте, — ты же так можешь не достать! Возьми-ка на пару подушек … И встань на них, они достаточно плотные — тогда мы с тобой будем на одном уровне.
Подождав, пока она устанет смеяться, Ведж наклонился к ней, чтобы поцеловать жутковато-манящую улыбку, в которой смешивались желание и гордость собой, безо всякого следа нежности.
— Ненавидеть меня должна, а на самом деле заботишься, — улыбнулся Ведж ее подсказке. — Странная ты, мадам Айсард.
Она не ответила, лишь нетерпеливо притопнула высоким каблуком цвета свежей крови. Что ж, одежды на нем и так остался самый минимум (видимо, остальное с него сняли, чтобы сложить на ближайшем стуле, пока он спал), освободиться труда не составляло.
Увлекшись дегустацией ее сильной, широкой спины и поразительно гибкой поясницы, а также и всего того, что пониже — Ведж сам не заметил, как, чуть приоткрыв нижние оконечности этих чудесных овальных форм, оказался в ней. Его горячность заполняла ее постепенно, миллиметр за миллиметром, но все же достаточно резко для того, чтобы одарять ее болью, о которой она просила. Не забывал оттягивать ее голову за белые и черные пряди то вверх, то вниз, то в сторону; не слишком резко, но все же с услаждающей ее болезненностью. Айсард низко, раскатисто охала, почти не шевелясь. Поглаживала его бедра, взбадривая. Без единого слова брала его руки в свои и бурно целовала его пальцы, после чего вновь клала руки Веджа на свою голову. Чтобы продолжал оттягивать ее волосы. То с одной стороны, то с другой. Билась в оргазме от финального наслаждения, целовала, уж не разбирая: где его руки, а где — поверхность стола, теплую и влажную от их общей горячности. У Веджа к тому времени из всех чувств осталось лишь осязание. И одно желание — сохранить равновесие, не упасть и не придавить свою Исэнн. Когда это все же случилось он пребывал в полубеспамятстве. Потому не чувствовал, как она осторожно подхватила его и перенесла на кушетку. Где, ощупав его лицо роскошными увлажнившимися губами — распаленному Веджу они все равно показались почти прохладными — и, покрыв его лоб влажной холодной тканью, упала ничком рядом с ним.
Ведж стал приходить в сознание от ощущения губ и языка, двигающихся вверх по его бедрам – почти не отрываясь. Изящное, но смертоносно мощное тело придавило его. («Гигантская змея, обовьет и раздробит своим телом все кости», — мелькнуло в затуманенном сознании.) Он врастал в нее, привнося все больше горячей и сладкой боли в самую глубину женских органов, а она бурно извивалась на нем с тяжкими стонами громко говорила и ругалась на разных языках, в то время как он осторожно пригибал ее к себе за белые пряди, лаская губами поочередно ее полный большой рот, который только тогда и умолкал, то обширную и крепкую грудь. Когда у него уже не осталось сил ни на что, кроме как расслабиться на подушках в положении полулежа, Исэнн сочно, басовито смеялась, опрокинувшись на спину, направляла острые каблуки ему в лицо и дразнила ими нежную кожу кореллианина. Обнимая ее статуарной красоты ноги, он и уснул окончательно.
***
— Веджи, ты, оказывается, умеешь заваривать чай?
Мадам директор невозмутимо дегустировала содержимое чашки мелкими глоточками. Сидя в непринужденной позе, но, тем не менее, идеально прямой, как пики корусантских небоскребов. Свободное ярко-красное одеяние все также идеально драпировало ее фигуру — как будто ничего не случилось. И как будто рукав не скрывал бласт-винтовку.
— Чай успокоительное хорошее, а напугала ты меня вчера знатно.
— Однако нельзя не согласиться с тем, что мои намеки на грядущую судьбу Центра Империи на тебя подействовали. Как и положено хорошему архитектуру, ты наделен отменным пространственным воображением: когда ты представил себе рушащийся и плавящийся планетарный город, на нижних ярусах которого люди и экзоты грызут друг другу глотки, одновременно сгнивая заживо от «крайтоса». И превращаясь в более чем неаппетитную, — кстати. В отличие от твоего превосходного чая, — жидкую массу… Так ты сразу приобрел нежный оттенок столь любимого на твоей родине цвета. И превзошел если не всех, то почти всех лучших аналитиков, находящихся в моем распоряжении, чтобы показать мне, насколько высока вероятность опасной мутации вируса в результате попыток лечения его бактой, испорченной террористами ашерн. К которым, к слову сказать, столь покровительственно относятся твои бывшие коллеги.
Веджа передернуло:
— И что остановить эпидемию в Центральных Мирах, если та выплеснется за пределы Корусанта, не получится. А там и дальше пойдет. Хорошо, хватило у тебя ума от твоих дурацких планов отказаться.
Сидевшая рядом с ним на кушетке женщина успокаивающе положила руку ему на плечо. В ее извечно высокомерном тоне появились нотки легкого снисхождения:
— А вот что касается твоих коллег — раз уж тебе не нравится, что я зову их «бывшими» — так они-то ничуть не отказались от идеи нападения на Корусант.
Кореллианин чуть не выронил чашку; хорошо, что чай в ней остался — только у самого дна.
— Ты не сравнивай. У них разведка не то, что у тебя. Много не знают, вот и…
Пленительные губы Айсард сложились в уже привычный Веджу крайтов оскал:
— Не стоит недооценивать их. Ты видел исследовательский комплекс «Альдераан Биотикс» в системе Пирия. Неужели ты думаешь, что ваша разведка их не видела? И не сумела сложить два и два, увидев, сколь малые силы я оставила для защиты Центра Империи? Нет, Веджи, они поняли, какой их ждет сюрприз. И даже ухитрились выяснить, что для борьбы с «крайтос» им понадобится бакта – и в объемах, в каких она ранее не требовалась никому, ни для чего и никогда… Вследствие чего приоритетной целью флота повстанцев стал не Центр Империи, а центры производства бакты. И в первую очередь их целью стала Тайферра. Вследствие чего ты и очутился здесь.
Пальцы с карминовым маникюром торжествующе хлопнули по поверхности кушетки.
— Промашка вышла с Тайферрой. Но зачем пытаться захватить Корусант, если знать, что он зараженным окажется, а контроль над бактой не захватили?
Прекрасный крайт-дракон в женском обличье сыто заухмылялся.
— В этом, мой мальчик, и состоят издержки политики восстания. Слишком много своего политического, да и не только политического капитала вложили глубоко не уважаемые мною руководители Новой Республики в реализацию этой идеи, чтобы в последний момент от нее отказаться. Да и сама по себе галактическая столица чересчур лакомая цель — и единственный способ для повстанцев сделать свою власть хотя бы сколько-нибудь легитимной в глазах большинства жителей галактики.
Ведж автоматически пытался пить из чашки, хотя та уже была пуста. На политическое руководство Республики он насмотрелся — и не питал насчет него иллюзий. Политикам до хаттовой задницы, кого и сколько погибнет, как тем воспользуется имперская пропаганда; им лишь бы не упустить любой, пусть хоть самый дохлый шанс укрепить свою власть.
— Даже без «крайтоса» выйдет криффова бойня. Головорезы вроде Зсинджа и Терадока тоже ведь явятся за лакомым кусочком – под предлогом защиты Корусанта от «нелюдей» и «варваров». Защиты, которую ты обеспечить не сумела.
— Поэтому мне придется суметь. И не без твоей помощи, — Айсард налила в чашку Веджа еще чаю, проворчав: — Выпей его, пока он не слишком остыл… Я нашла применение тебе, ты пригодишься мне и в дальнейшем. Использовать твой дар к математическому анализу для навигации и не ставить тебя выше, чем командовать эскадрильей, как то делали в альянсе, — непозволительная расточительность.
— Купить меня хочешь? Карьерными перспективами на службе вашей… вашей... — его рот непроизвольно скривился.
— Конечно. Если ты мне поможешь, у жителей Корусанта больше будет шансов остаться в живых. Для меня их жизни мало чего стоят; я даже не уверена: сохранил ли Корусант право называться Центом Империи после той радости, которую я видела на их лицах после Эндора? Но тебе-то жаль их. Потому ты не откажешься, — Айсард невозмутимо отпила еще чаю. — А там, глядишь, и начнешь по-настоящему умнеть.
Заметив, как он вытирает пот со лба, Айсард добавила с усмешкой, которую, по сравнению с ее обычным выражением лица, вполне моно было назвать добродушной:
— На Тайферре не везде душно, Веджи. Здешние океаны вполне имеют место быть. Их побережья имеют довольно-таки живописный вид. И там почти никто не живет. Прохладный океанский ветер — как раз то, в чем мы сейчас нуждаемся.
Что бы она там ни говорила, а тугодумием Ведж никогда не отличался.
— Ну да, — усмехнулся он, — пальцы твоих ног я еще не пробовал. На морском песочке они будут в самый раз.
Мадам директор кивнула, проследив за горячим взглядом кореллианина, который она чувствовала на себе даже сквозь ткань платья.
— Ты добрый мальчик, Веджи, но все-таки тебе нужна очень плохая женщина, на которой ты смог бы слегка выместить свой гнев. Судя по моим ощущениям от нынешней ночи, я успешно прошла отбор, чтобы стать исполнительницей этой роли.
Он осторожно погладил ее белые пряди:
— Тут у тебя конкуренток точно быть не может.
Исэнн Айсард осторожно поглаживала его шею и затылок — пока он не положил перегруженную впечатлениями голову ей на плечо:
— Учитывая, какие у моих конкуренток начались бы проблемы со здоровьем — конечно. И еще, Веджи: здесь нам, конечно, было хорошо, но схватить меня за мокрые волосы и потянуть в прохладу какую-нибудь лагуны — гораздо интереснее…

@темы: Star Wars, Фанфики

---

О шикарном плане мадам директор Айсард или Кому страшен "крайтос"?

[Coruscantian]

Взятие столицы Галактической Империи - планеты Центр Империи (1), известной также под своим старым названием Корусант (1) - войсками Альянса за восстановление Республики (ко времени данного события эта организация именовала себя Новой Республикой), произошедшее в 26 г. Эры Империи, который в новореспубликанской хронологии соответствует 7 году после Явинской битвы (4), является одним из наиболее примечательных событий войны Галактической Империи против Альянса за восстановление Республики, называемой также имперско-республиканской, а позднее - Галактической Гражданской войной (2).

В силу того обстоятельства, что данное событие, в Новой Республике получившее громкое название Освобождения Корусанта (2), известно нам только по произведениям Расширенной Вселенной "Звездных войн" (см. список литературы), мы знакомы только с одной точкой зрения на него. А именно с точкой зрения участвовавших в захвате галактической столицы мятежников, причем лишь весьма немногих из них. Именно эту трактовку указанных событий владельцы вселенной "Звездных войн" считают единственно верной. Иные точки зрения не принимаются ими во внимание и никак не отражены в описывающих ее литературных произведениях и справочных изданиях, выпущенных компанией "Lucasfilm Ltd." (подразделение "LucasBooks"), являющейся официальным правообладателем данной вселенной.

На основании сведений, почерпнутых в данных источниках, мы и будем строить наши дальнейшие рассуждения о захвате Центра Империи Альянсом, его причинах и последствиях.

Согласно изложенной в источниках версии, Центр Империи был довольно легко взят войсками Альянса, так как, не имея достаточно сил для обороны города-планеты, тогдашнее руководство Галактической Империи решило сдать столицу Альянсу (2). Сопротивление, оказанное Альянсу войсками Империи, должно было лишь ввести противника в заблуждение относительно цели имперского командования. Которая заключалась в том, чтобы мятежники, оккупировав столицу, вынуждены были бороться с охватившей ее эпидемией вируса "крайтос", поражающего лишь представителей наиболее распространенных в галактике (и в изобилии проживающих в Центре Империи) разумных биологических видов, за исключением людей (4). Единственным средством лечения которого являлась бакта (4), дорогостоящее лекарственное вещество, производимое лишь на планете Тайферра (1). Что, с одной стороны, привело бы к вспышке ненависти к людям со стороны представителей большинства других разумных видов, а с другой - истощило материальные ресурсы Альянса, который, таким образом, лишался средств на ведение военных действий, а также на содержание своих силовых структур и администрации (5). Последняя, состоявшая преимущественно из бывших имперских чиновников (5), едва ли сохранила бы лояльность новым властям, оставшись без средств к существованию.

Ответственность за применение вируса "крайтос", являющегося биологическим оружием Галактической Империи, все источники возлагают на Исэнн Айсард, директора Имперской службы разведки, ставшую к тому времени главой государства и правительства в Галактической Империи.

Однако мы позволяем себе усомниться в том, что планы Исэнн Айсард были именно таковы.

Даже если бы Галактическая Империя не имела никакого отношения к созданию и распространению вируса "крайтос", пропагандистам Альянса ничего не стоило бы обвинить в эпидемии "крайтос" своего противника. Активные сторонники Альянса, а равно и сочувствующие ему вынуждены были бы принять такое объяснение: сомнение в нем означало бы сомнение во всей политике Альянса за восстановление Республики, включая развязанную им гражданскую войну, продолжавшуюся уже не менее девяти лет и успевшую унести жизни многих миллиардов разумных и не очень разумных существ. На излечение своих нечеловеческих сторонников, зараженных "крайтосом", Альянсу хватило бы средств; остальные жертвы эпидемии вполне можно было предоставить их участи, чтобы они пополнили список жертв военных преступлений, приписываемых Альянсом Галактической Империи, и в таковом качестве послужили пропаганде Альянса.

С учетом сказанного выше, трудно не задаться вопросом: на что же рассчитывало руководство Империи, каковы были мотивы возглавившей государство Исэнн Айсард?

Для ответа на этот вопрос следует прежде всего обратить внимание на приведенные в одном из источников мысли повстанческого пилота-диверсанта Гэвина Дарклайтера: захватить Центр Империи можно, но удержать под контролем планету-город с огромным разнообразным населением - потребуется такое количество войск и сил правопорядка, каких у Альянса нет (4). И в самом деле, по самым скромным оценкам, постоянное население Центра Империи составляет более 1 триллиона разумных существ различных видов (1).

Но при обсуждении операции по захвату галактической столицы лидеры Альянса не выказывают ни малейших признаков обеспокоенности этой проблемой. О существовании которой они наверняка были осведомлены. Следовательно, Альянс рассчитывал на поддержку неких антиимперских вооруженных формирований, которые помогут ему не только захватить Центр Империи, но и сохранить власть над ним. Такие формирование должны быть не только хорошо организованы, вооружены и оснащены, они должны формироваться по преимуществу из жителей Центра Империи и, главное, пользоваться щедрым покровительством столичной верхушки. Без такового они либо вовсе не могли бы существовать, либо были бы ликвидированы имперскими спецслужбами.

Подробных сведений о структуре и деятельности подпольных вооруженных организаций антиимперской направленности в Центре Империи источники нам не дают, однако упоминаются некие "партизаны", участвовавшие в захвате Императорского Дворца во время взятия столицы боевиками Альянса(6). Возможно, это лишь попытка переложить хотя бы часть ответственности за жестокость (6), проявленную при этом освободителями с собственно Альянса на его местных союзников (вряд ли принцип "горе побежденным" претворялся победителями в жизнь лишь во дворце; очень может быть, что и за его пределами борцы за свободу расправились с теми, кто был связан с прежними властями - кроме тех, кто был им явно полезен и вовремя перешел на их сторону). Но совсем не исключено, что здесь мы видим указание на то обстоятельство, что помощь, оказанная местными вооруженными антиимперскими организациями Альянсу за восстановление Республики, была отнюдь не символической.

Другой интересный для нас момент заключается в размежевании между людьми и не-людьми, характерном для групп корусантского вооруженного подполья: для членов одной из таких группировок вполне допустимой была демонстративная расправа с молодым человеком, не ответившим на заигрывания незнакомой ботанки - с целью запугивания сторонников Галактической Империи (4). Еще одна из таких организаций, напротив, принципиально не принимала не-людей в свои ряды (3); вскользь упомянуты и другие группы столичного сопротивления, которые, хотя и вели вооруженную борьбу против имперских властей, ничуть не собирались отказываться от доктрины превосходства человечества над иными разумными видами (3).

Стоит также отметить, что для Альянса такое размежевание в целом не характерно, состав его войсковых подразделений очень часто смешанный.

Учитывая вышеприведенные сведения, мы берем на себя смелость предположить, что основной целью применения биологического оружия "крайтос" в Центре Империи была дезорганизация местных антиимперских группировок. В условиях резкого обострения вражды между людьми и не-людьми эти боевые группы, для которых и до того были весьма характерны шовинистические идеи, просто не смогли бы эффективно взаимодействовать. Не исключается также начало вооруженных конфликтов между группами местного антиимперского сопротивления (отдельными их членами), результатом которых могли бы стать не только значительные жертвы среди столичных боевиков, но и полный разрыв сотрудничества между ними, вплоть до междоусобных войн. В такой ситуации захват планеты силами Альянса не принес бы Альянсу никаких выгод. Его руководство вынуждено было бы пойти на значительные издержки для удержания контроля над Центром Империи, включая жертвы среди местного населения, неизбежные во время карательных акций, потерю Альянсом контроля над частью оккупированных им ранее планет, войска с которых оно вынуждено было бы перебросить в Центр Империи и отказ от многих военных операций, для которых Альянс уже не имел бы свободных сил и средств, такова была бы для него цена удержания столицы. В противном случае руководсво Альянса вынуждено было бы признать, что Альянс за восстановление Республики совершенно не способен охранять правопорядок в оккупированных им мирах, даже имея там союзников, которых Альянс не может удержать от столкновений между собой.

Таким образом, связка "войска Альянса - местное сопротивление", за счет которой Альянс удерживал под своей властью многие захваченные им планеты, в Центре Империи оказалась бы разорванной. Не исключено, в случае успеха операции по заражению Корусанта вирусом "крайтос" такой метод был бы применен руководимой Исэнн Айсард Империей и к другим мирам, оказавшимся под властью Новой Республики, с весьма неблагоприятными для Новой Республики последствиями. Вопрос о том, почему события стали развиваться иным образом лежит вне пределов темы данной статьи.

Список литературы

1. Звездные войны: Иллюстирированный атлас
2. Звездные войны: Иллюстрированная энциклопедя военного дела
3. Оллстон Аарон. X-Wing-5 "Железный кулак"
4. Стэкпол Майкл. X-Wing-2 Игра Веджа
5. Стэкпол Майкл. X-Wing-3 Капкан "крайтос"
6. Хэмбли Барбара. Дети джедаев

@темы: Есть мнение (спорные вопросы), Star Wars, Статьи

---

Заработалась

[Coruscantian]

Ее смерть наступила мгновенно. В другом месте внезапный уход из жизни крепкого, здорового на вид человека вызвал бы подозрения. Но не здесь. Здесь смерть не была событием. Людей убивали вещество для питания, назвать которое питательным сложно было даже в порядке дурной шутки, космическая радиация, а также перемещение вручную огромных контейнеров в условиях невесомости – набрав скорость, такая многотонная дрянь легко могла размазать человека по стене. Само состояние невесомости отнюдь не укрепляет организм, а искусственной гравитации здесь не было никогда.

Причинами, из-за которых перестал функционировать организм 87-й (номера рабочих отличались лишь двумя последними цифрами, а имен они не помнили – так было в имперской тюрьме, так было и сейчас), никому не пришло в голову интересоваться. Грузовой корабль, который был старым еще во времена Старой Республики и вполне мог пережить Новую, ничуть не замедлил своего движения по неизменному уж далеко не первое десятилетие курсу.

Человека в серой спецодежде поместили в пластиковую капсулу для мусора и отправили в неспешный полет к звезде здешней системы, исправно поглощавшей все сбрасываемые звездолетами отходы. Из инвентарной описи был исключен очередной видавший виды дроид - самой низшей категории, программное обеспечение которого не позволяло ему иметь и отдаленного намека на личность; такие не заботили даже борцов за права дроидов, активность которых в последние годы стала весьма бурной.

Чего не скажешь о движении кораблей на том пути, который предстояло проделать списанному человеку в герметичной оболочке. Прокладывать свой курс слишком близко к местному солнцу никому не хотелось – много мороки из-за гравитации звезды, от ее излучения тоже хлопот не оберешься.

Правда, одного корабля, никогда не числившегося ни в каких реестрах звездолетов, кроме тех, что были украшены грифом: «Совершенно секретно. Особой важности», - а теперь и вовсе официально считавшегося навечно выбывшим из строя, это не касалось...

Ее память не вполне восстановилась, многие второстепенные детали ускользали от сознания. Поэтому она не могла вспомнить, как называется разновидность дерева, запах которого сейчас достиг ее ноздрей.

Уникальное растение, произрастающее только на Набу. Он любил такие вещи – напоминавшие о давно покинутой родной планете. Но вряд ли он мог себе представить, как тепло ей становилось здесь… Свежесть лесного утра, поразившую ее еще тогда, когда она оказалась здесь впервые, похоже, никогда не покинет это место.

Вмонтированная в стену эмблема мятежников из какого-то красноватого дерева, при всей своей отвратительной чужеродности, не могла испортить атмосферы этого места. Его запах, каков бы он ни был, растворялся в аромате набуанских лесов без следа.

- Император давно сдох, как и вся Империя. Криффа с два он тебе сейчас поможет, Исэнн. Не о том думаешь.

А вот этот тип, нахально рассевшийся в ее любимом кресле, ей очень даже кстати.

Личность, что она использовала для маскировки, и на память о которой у нее остался серый комбинезон космического рабочего с полустершимися белыми цифрами, его не узнала бы. Ни его лицо, ни его мундир ей не сказали бы ничего.

Но та, кого звали Исэнн, не могла не оценить добычу, которая сама шла в руки: целый генерал и, судя по наградным знакам – бывалый ас-истребитель. Здесь мальчишка с ярко выраженным кореллианским говором и вечно взъерошенной непокорной шевелюрой явно не в своей стихии. В кабине истребителя он силен, этого у него не отнимешь, но в ближнем бою он ей не противник. И у него наверняка есть не только бластер, но и другие полезные для нее вещицы.

- Рассчитала-то ты верно. Приостановить функции организма, сделать вид, что резко окочурилась: никто ж на той посудине разбираться не станет. Для владельцев транспортной компании вы дешевле любого дроида. Ну и списывают, не глядя. И кто ж допрет среди них искать начальницу имперской разведки? А генетического кода твоего у нас не было, вот тебя среди заключенных и не опознали. Твои агенты, которые сами не знали, на кого работают, шустро скупили у наших чинов бывших заключенных, которым импы мозги переправляли. Наши сами не знали, что с теми делать, а тут хоть какая копейка…

Ошибки не было: он тот самый мальчишка-повстанец, вытащивший ее с гиблого планетоида вместо того, чтобы прикончить, хоть это и было нелепо. Впрочем, тогда его нелепость помогла ему уцелеть.

Вот и сейчас он ведет себя на первый взгляд странно: узнал ее с первого взгляда, хотя ее внешность давно изменена, даже спецы из их разведки не заподозрили ничего, спокоен и уверен в себе, явно ожидал ее появления. Не схватился за оружие. Хотя он здесь один, в этой части корабля по-прежнему пусто, никто не спешит сюда, поднятый по тревоге, в противном случае интуиция предупредила бы ее. Да и вообще человек в засаде выглядит иначе. А тут – никакого охотничьего азарта, на лице только усталость и какая-то странная печаль в глазах.

Право же, следует выслушать, что же нам скажет старый знакомый и новоиспеченный генерал Новой Республики Ведж Энтиллс. Который явно сообразил, что повстанческие хакеры не раскрыли главного секрета «Лусанкии». Что захваченный подонками суперразрушитель способен к самостоятельным действиям в определенных условиях. А его искусственный интеллект распознает ее генокод. И, в случае чего, подберет никому не интересный пакет с мусором. Подберет скрытно, чтобы те, кто ныне мнит себя его хозяевами, не заподозрили ничего.

Судя по тому, что она беспрепятственно добралась сюда, юный генерал не слишком дорожит своими шевронами – иначе давно известил бы начальство о своих открытиях.

- Опыты на людях тебе дело обычное, да вот кто подумал бы, что ты себя превратить в экспериментального «спящего агента» решишь, да только со скрытой полноценной личностью… Совсем, что ли, рехнулась? Думаешь, раз не уберегла эту вашу Империю, значит, на большее и не годишься? Да ты хоть подумай: что, если б программа, которую вшили в твой мозг, не сработала? Твоя настоящая личность никогда не была б «расконсервирована». Так и осталась бы недодроидом? Так что подумала бы лучше, как тебе дальше быть? В одиночку вернешь себе свой любимый корабль – но всего остального тебе не вернуть, и ты про то знаешь.

Лицо женщины, которое после нескольких пластических операций уже ничем не напоминало о былой Исэнн Айсард, тронула улыбка, больше похожая на какую-то судорожную гримасу. Как же это, враг беспокоится о моей участи? Не похоже, чтобы он издевался. Ведж сумел раскрыть ее, никого не известил, теперь сам отнюдь не рад правоте своих выводов, стоящей перед ним. Все эти слагаемые в итоге давали очень интересную комбинацию. Настолько интересную, что…

Ей ничего не стоило прикончить его. Немногим сложнее было изменить его личность, для чего в потайных хранилищах «Лусанкии» имелось все необходимое оборудование, которое повстанцы, конечно же, не нашли. Но генерал Энтиллс явно не собирался спасать свою обожаемую Республику от ужасной Снежной Королевы. Да и вообще не очень-то знал, что с ней делать.

«С ней – это с тобой или с республикой?» – глумливо спросило что-то внутри нее. «С обеими», - погасив не вовремя проснувшуюся иронию, бывшая директор имперской разведки неспешно встала рядом с креслом Веджа.

Таланты и мотивы которого заслуживали самого пристального ее внимания: их, во чтобы то ни стало, следовало сохранить в неприкосновенности. Чтобы использовать надлежащим образом. «Ты говоришь – в одиночку? Но я уже и сейчас не одна».

Ведж непринужденно откинулся на спинку кресла. Наглый мальчишка демонстрировал полное пренебрежение к исходящей от нее опасности. И в этом, как ни странно, был прав.

- Хватит тебе уже быть вечно пресмыкающейся перед Палпатином служанкой, вечно наказывающей себя за высосанную из пальца вину перед несвежей падалью...

Мягкая улыбка растворила в себе сияющие золотистым светом апартаменты мадам Айсард, которые она так давно перестали даже сниться.

***

То было последнее, что осталось в ее памяти. Перед тем, как она открыла глаза, и взгляд сфокусировался на привычной обстановке. Рабочий стол в пространном кабинете директора Имперской службы разведки, а ныне и главы правительства Галактической Империи.

Тишину кабинета пронзил немой вопрос.

Каким способом враги прикончат ее раньше? Заговор, покушение – или распутывание их нехитрых, но мерзких и обильных комбинаций, от которых - лишь прикроешь глаза, чтоб на минутку расслабиться, как уже привиделась такая чушь?

@темы: Star Wars, Фанфики

---

Нечего отражать

[Coruscantian]

Небу над Центром Империи нечего было отражать.

Перевернутой бездонной чашей оно придавливало планету. Плотность атмосферы не позволяла увидеть звезды. Привычное обитателям Центра Империи мягкое фиолетовое сияние, отраженный свет всемирного города, всегалактической столицы, также отсутствовало. В этот день небу над Центром Империи нечего было отражать – оно было глубоко черным. Иллюминация в Центре была под запретом. Транспорт стоял без движения. Титанические громады камня, составлявшие Центр, практически не были видны. Весь мир был превращен в единое черное полотнище, с которого слепяще-белым сиянием грело душу самое прекрасное во всех мирах лицо. Черное одеяние, разумеется, сливалось с небом — и казалось, что во вселенной нет ничего, кроме совершенной красоты жутко расплавившейся, а затем причудливо застывшей плоти, горящих плавленым золотом глаз, скупых движений лишенного губ рта…

Ретранслируемых миллиардами голопроекторов так, чтобы каждому из несметной толпы на улицах казалось, что повелитель пристально смотрит именно на него, говорит именно с ним.

Почти видимое тепло, распространяемое благосклонным взглядом Галактического Императора, заставляло забыть обо всем. О размывающей речь повелителя бессвязности, о сводящих его лицо судорогах, уловимым не для многих, но столько говорящих… Всякому, кто умеет смотреть. О том, что человек, лихо и непринужденно лепящий из целой галактики все, что ему вздумается, сделался персонажем спектакля, режиссируемого Церковью Темной стороны. О желто-белесой гнилью про-свечивающем в его взоре безумии. О том, что День Империи прежде отмечали совсем иначе.

И уж конечно, глаза Императора заставляли не замечать ледяного ветра, обтачивающего верхушку небоскреба. Одного из самых высоких зданий на планете, еще с тех пор, когда Центр Империи не был Центром Империи. Бывшего семейного гнезда Айсардов. А ныне — памятником одному из них, погибшему от собственной измены. Из самой высокой точки мертвого семейного гнезда дочь казненного главы имперской разведки смотрела, и — не видела ничего, кроме своего живого бога. В котором оставалось все меньше жизни.

И когда голограмма на полнеба закончила говорить, слова продолжали звучать внутри нее. О гневе, борьбе, ненависти, разрушении — сами по себе не имевшие для нее важности, но бесконечно ценимые ею потому, что их произносил именно его голос.

В такие минуты она не помнила о беснующихся внизу фанатиках, в священном экстазе не просто давящих и убивающих друг друга — ценность любой человеческой грязи куда ниже нуля — но сквернящих ее мир. Крушащих ее город.

Не помнила о потусторонней ухмылке лорда Кронала, чья Церковь прибирала к рукам все больше власти над Империей ее повелителя.

Переставала задумываться: ли за сияющими из-под голографического капюшона чертами хоть что-то от того повелителя Галактики, воля которого влекла к себе, как нейтронная звезда?

Воля Императора все та же, но вот — куда она сейчас направлена… Мысль об этом сдавливала Ледяное Сердце страшнее любой гравитации.

@темы: Star Wars, Фанфики

---

Фамилия без надобности

[Coruscantian]

Сканер указывал такую мощность взрыва, что было ясно: от имперского исследовательского комплекса ничего не осталось.

— Штопаный ты Палпатин! — новоиспеченный лейтенант Ведж Энтиллс стукнул кулаком по приборной панели древнего шаттла, потертой до белесой серости. Какого цвета она была раньше, Ведж не знал. От потрясения Ведж почти не чувствовал боли, как почти не чувствовал и злобы в результате гибели сорока товарищей, все поглотило удивление – р-раз, и нету! Импов не жаль, но весь отряд…

Одновременно с этим глаза опытного пилота отметили: сканер засек слабенький сигнал-вспышку. Предшествовавший взрыву на стандартную микросекунду, меньше даже. Источник сигнала буквально рядом, на вершине обрыва, близ которого, на дне рукотворного ущелья, — одного из многих здешних строительных котлованов, заброшенных еще до войны, — укрылся повстанческий шаттл.

Имп взорвал комплекс, погубив наших вместе со своими дружками. Ведж криво улыбнулся, утихомиривая приливающую к глазам кровь. Доля секунды потребовалась для наведения пушки. Получай, гнида, и за своих, и за наших… кого не жаль, так того не жаль. Таких уродов даже среди импов не густо. Вот уж точно — Палпатиново дерьмо.

Но что это? С озаряемого вспышкой разрыва заряда гиперматерии, влепленного Веджем, спрыгнула человеческая фигура. Не сорвалась, не скатилась, а именно спрыгнула на склон обрыва. По длительности и грации прыжок был больше похож на полет, причем скорее контролируемый, чем нет. Несмотря на высокий рост, очевидный Веджу даже с приличного расстояния, — и, вероятно, соответствующие комплекцию и массу, — человек в желтом облегающем скафандре прекрасно чувствовал себя в свободном падении.

Ну держись, имп поганый! Лазерной пушкой Ведж распахал обрыв сверху донизу. Расплавившиеся камни и пласты земли стекали вниз. Ничего живого там не могло уцелеть, даже скафандр ему не впрок.

Передохнув от нервного напряжения и попутно включив двигатели, ранее полностью «заглушенные» в целях маскировки, пилот приподнял левый блистер кабины, и выглянул наружу. Перед тем, как убираться отсюда, надо бы глотнуть здешнего воздуха как следует, атмосфера не только пригодна для дыхания, но и дивно приятна. Не то, что затхлые отсеки шаттла, где системой регенерации барахлит с руусанских времен. Повел взглядом налево, озирая безрадостный пейзаж всех оттенков желтого цвета.

Cразу же встретился с взглядом огромных голубых глаз.

Боги, девчонка еще…

Совсем как сестренка Сиал… какой Ведж видел ее в последний раз. Или чуть старше, на первый взгляд лет восемнадцать-девятнадцать, не больше. Глаза под тонкими серповидными бровями этой яркой брюнетки, подстриженной «до подбородка», именно как у сестры — ясно-голубые, только блестят сильнее, не как водная гладь, а точно лед.

Вместо того чтобы валяться, с охами и ахами хватаясь за побитые места или, что уместнее, отползти и залечь в укрытие — статная, высокая фигура поднялась во весь рост.

Рука Веджа дернулась к бластеру, но утихла, когда он увидел, что у противницы бластера нет. Видать, потеряла в приключениях на склоне обрыва или еще наверху.

Шлем элегантно покоился на согнутой руке. Тоже, что ли, решила воздухом подышать? Перед смертью? Или у нее просто шок, сильная контузия, не соображает ничего? Похоже, да. Вон лицо какое, без выражения, как овальная белая маска со сверкающими глазами.

─ Ты… целая? – это все, что он смог выдавить.

— Сам видишь, что не частями. Каким образом ты станешь от меня избавляться мальчик?

Как-как, вы*бу и высушу, чуть было не буркнул Ведж. Да она что, несгораемая, что ли? Злоба, выплеснутая с каскадами лазерного огня, схлынула, оставив на дне досаду и тоску. Убивать почти не хотелось. А вот что-то важное эта тварь с мутным глазом может знать. В том числе о взорванном ею комплексе. Не смогли разжиться информацией и трофеями, потеряли диверсионную группу — так хоть привезу на базу источник информации. Голос у нее не очень-то похож на девичий оказался. Низкий и какой-то обескураживающе тяжелый, как громадный снежный ком на голову. И гонор как у офицеров, причем не младших. Говорит размеренно, плавно, но не слишком медленно, с четкой правильностью, характерной для имперского военного стиля. А что молодая, но в немалых чинах, так тем лучше. Судя по тому, какую работенку ее послали выполнять, свои чины не крутой фигуркой модельного роста зарабатывает.

Все эти соображения заняли у пилота не более секунды.

— Ты военнопленная, госпожа офицер! — гаркнул он. — Шлем на землю! Садись в шаттл, мы пленных не обижаем! Не сдашься, так я взлечу и сброшу сюда бомбу! Здесь пыли не останется! Все, считаю до одного!

В подкрепление своих намерений Ведж приподнял шаттл на репульсорах.

Чуть помедлив, госпожа офицер двинулась вперед. Шлем скафандра остался на месте. Дождавшись, пока она подойдет, пилот спустил трап к ногам женщины.

В том, что она именно женщина, а не девчонка, он больше не сомневался.

Дефилирует по пересеченной местности лучше, чем Сиал по подиуму — Веджу вспомнились голошоу с сестрой.

— Садись, — юный лейтенант коротко ткнул пальцем в соседнее сиденье, по-прежнему стараясь заставить свой голос звучать как можно грубее. — Управление тут заблокировано, шаттл сейчас могу вести только я. Без фокусов, не то сорву птичку в штопор, помрем вместе.

Женщина заполнила свою половину кокпита одним привычным движением, словно летала в нем всегда. Веджу показалось, что боком он ощутил тепло крепкого тела, хотя и не мог чувствовать ничего сквозь скафандр.

Так мне поспокойнее, когда ты рядом. Палпатин тебя знает, что ты там выкинешь, в десантном отсеке, где еще и оружие осталось.

Вдобавок к многочисленным узорами подпалин на ее скафандре красовался приличных размеров прямоугольник от сорванной пластины, обозначавшей ранг. Сама сорвала или та сорвалась, неважно. Главное, ранг судя по размерам, высокий. Правильно угадал, Веджи, молодец!

Радар пискнул сигналом тревоги.

Так, а это у нас что? Точно, «лохи». Валить надо скорее, не с добром они сюда заходят со всех направлений. Одно хорошо — они спускаются сверху, и с ними опускается зона действия их сенсоров. А мы пойдем низами, вот в эту расселину, над самой поверхностью, репульсоры компенсируют шероховатости.

Через десяток секунд, когда ущелье-котлован осталось за кормой и шаттл «свечкой» взмыл вверх, торопясь уйти от гравитационной хватки планеты за спинами занятых своим делом пилотов имперских бомбардировщиков, авионика сообщила о массированных попаданиях бомб в поверхность. Ведж посмотрел вниз. Выглядело все так, как будто не только покинутое ими место, но и вся горная долина решила отправиться в космическое путешествие. Холмы, скалы, кустарники и водоемы навсегда исчезли в сплошных облаках взрывов.

Госпожа офицер смотрела без особого интереса, опустив лишь глаза, прямой точеный носик держала ровно. Гладкие волосы, даже коротко подстриженные, все равно делали эту голову вдвое объемистее.

— Как бы нас не зацепило, — проговорил Ведж своим обычным голосом.

— Здесь бомбы типа Н1 не опасны. Учись, пилот, ведь ты уже почти помер дураком.

— Меня зовут Ведж.

— Ведж? А дальше? — в холодном низком голосе сквозила заинтересованность огромной змеи, увидевшей вкусную добычу.

— Подробности узнаете сразу, как перейдете к нам.

— Меня казнят за несанкционированный контакт с врагом. Я перешла бы на твою сторону, но я поклялась служить Императору вечно, а не до первого сентиментального мальчика.

Что она плетет? Точно, контуженная.

— Но ты будешь помнить, что меня зовут Исэнн.

Прикосновение полных, отменно вылепленных губ чуть ниже его уха заставило шаттл чуть вздрогнуть.

— На счастье. Если ты не сумеешь миновать «глазки», то будешь трупом.

Стукнуть ее, чтоб не лезла?? Оглушить… оглушающий режим. Но теперь не до этого, да и без надобности. Наверняка она сама понимает, что мешать ему во время маневра уклонения от истребителей ─ верная смерть им обоим.

— Заткнись, – зло бросил он, стараясь не глядеть в ее сторону. Злился он на себя. Как можно было забыть, что «лохи» без «глазок» не летают?! Идиот! Права она!!

Два щелчка раздались одновременно.

Женщина, представившаяся как Исэнн, катапультировалась в кресле через автоматически открывшийся левый блистер. Ошарашенный Ведж смотрел, как отстреленное кресло уносится вверх от уже захлопнувшейся кабины.

Чтобы распасться на атомы в потоке зеленого лазерного огня. Залп прошил воздух вблизи машины.

Исэнн… Ее звали Исэнн. Звали. Она не хотела, чтобы я погиб, иначе не сказала бы о «глазках» перед тем как меня покинуть.

Пилота охватила спокойная злость.

Ведж поступил так, как только и можно поступить перед лицом превосходящего его по всем статьям противника: притворился паникующим глупышом, и принялся готовить сюрприз, пока СИД-истребители подходили для расправы с обреченной мишенью.

Это старый шаттл. На нем все еще стоит древний ядерный двигатель. Такие считаются слишком опасными и не очень мощными, их используют только в крайнем случае, если откажет современная двигательная установка. Если вынуть ограничитель, произойдет направленный соплами ядерный мини-взрыв. От самих сопел ничего не останется, но дело будет сделано, вспышки энергии хватит, чтобы разогнаться до скорости, с которой я преодолею и атмосферу, и гравиполе планеты. Потом взрыв исчерпает себя, но уйти в гипер я успею. Первая проблема: выдержит ли капсула ядерного двигателя? Взрыв будет направлен в основном назад, но и остатков мощности хватит, чтобы разнести мне корабль, если он не выдержит. Если и уцелею, импам не надо будет меня расстреливать. Полюбуются, как оторванный от шаттла кокпит падает на землю. Но другого выхода нет, как и времени думать. Аварийная кнопка, служащая для извлечения ограничителя, нажата. Должен выдержать, прочности там броня «разрушителей» позавидует. Проблема номер два: что делать с «глазками»? Они меня расстреляют, как в тире. Я ж строго по прямой буду лететь. Но для них у меня есть кое-что в загашнике… Нажимаем еще пару кнопочек.

На шаттл обрушился удар изнутри: рвануло так, что Ведж не пожалел о своем решении «выкрутить» гравикомпенсатор на полную катушку. Уже через полсекунды интуиция подсказала: будем жить, лейтенант! А вот «глазки», судя по их панике, решили, что нет. И рванули врассыпную от опасного сумасшедшего. Кто его знает, какой у него там боекомплект детонирует в грузовом отсеке. Повстанческие шаттлы полны сюрпризов. Ведж хорошо помнил, что СИД-истребитель шустёр и изворотлив, как тот Палпатин. Видел, как кувыркающиеся «глазки» развивали огромную скорость, совершали головокружительные маневры, одновременно стреляя, казалось, во все стороны сразу. Но то были обученные СИД-пилоты. Эти же, судя по их поведению, даже не импы, а местная самооборона, базирующаяся в этой системе. Возможностей своих машин не знают. С тактикой тоже плохо, иначе не подошли бы всей кучей так близко и не драпали сейчас так панически, не пытаясь расстрелять шаттл. Один даже направление выбрал не то ─ драпает почти параллельным курсом. Авионика подсказала: да это же тот, который открыл огонь. Что ж, убивать ты умеешь, воевать ─ не очень.

Ее звали Исэнн, мысленно обратился он к СИД-пилоту. Если бы не ее слова, я бы не выполнил маневр уклонения вовремя. Без этого ты разнес бы кабину вместе со мной. Она спасла меня. И ты, голубчик, ответишь мне за нее.

Развернув пушку, Ведж тщательно прицелился и разнес горе-убийцу одним выстрелом. Возможно, тот успел катапультироваться, за взрывом этого не засечешь, приборы бессильны, пока взрыв не утихнет. А когда взрыв утих, Ведж был слишком далеко, за пределами атмосферы. И появились новые заботы. Очухавшиеся «глазки» вновь атаковали, стреляя с дальней дистанции. Стреляли хреново, но численное преимущество давало о себе знать, как и отсутствие свободы маневра ─ повстанцу нельзя было терять скорость. Ободрали дефлектор, зацепили корпус, пушку и антенны смело к Палпатину в задницу. Надо сбить им прицел, а то я до гипера не доживу ─ с такой мыслью Ведж запустил термобомбу, которой не так давно пугал госпожу офицера. По сути, маломощная ракета. Дальнейшее наблюдал уже как-то отстраненно. Небольшой двигатель отнес бомбу подальше от шаттла; последовавший взрыв на относительно безопасном расстоянии помешал СИД-истребителям целиться те секунды, которые понадобились для начала гиперпрыжка. Шаттл покалечило, но гипердрайв не подвел. Перед тем, как звезды за фонарем кабины вытянулись полосами всех цветов спектра, Веджу почудилось на транспарастиле отражение чеканного профиля с короной коротких волос и голубым взглядом, что сверкнул ледянее звезд.

Где она сейчас? ─ подумал остатками сознания дремлющий в пилотском кресле юноша. Сейчас Исэнн нигде нет. Нет и ее убийцы... Сердце сдавила невыносимая горечь. Только встречаешь достойного человека ─ и через десять минут того нет! Стоп, спросил он сам себя, ведь ты не видел, успел пилот «глазика» спастись, или нет? Откуда твоя уверенность, что она не успела покинуть кресло до того как?.. Ты хоронил ее сегодня дважды. Сначала выстрелил в место, из которого исходил сигнал, думал ─ все. А она, понятия не имея, что в нее стреляют, все равно отбежала, отпрыгнула, откатилась от того места, из которого отправила сигнал. Знала, что ее могут засечь и убралась. То ли интуиция у нее такая, то ли просто служба научила. И скафандр у нее явно падение замедляет, позволяет спланировать в сторону, не убиться даже с большой высоты. Из какого-то особого вещества сделан. Так она и с обрыва спланировала — вбок, пока ты рыхлил тот обрыв сверху вниз. А потом подходила к шаттлу сбоку, чтобы оказаться в «мертвой зоне» пушек.

Но ее все равно казнят, «за несанкционированный контакт с врагом», она говорила, заспорил Ведж сам с собой.

Она в тебя поверила, парень, потому-то предупреждала и ободряла «на счастье» ─ и ты уцелел. Верь и ты в нее. Ты ни во что не привык верить, даже в богов? Для тебя вера не имеет смысла, когда не о ком молиться богам. Тебе сейчас ─ есть. Так за чем же дело? Ее имя ты знаешь, а фамилия богам без надобности.

@темы: Star Wars, Фанфики

---

[BlueBeast]

Мистическое существо
Фэндом: Смолфут
Персонажи: Перси Паттерсон, Миго, Бренда
Рейтинг: PG-13

Для наглядности кадр из мульта

Пущай и тут полежит, коль никто не против будет

Руки предательски дрожат, когда Перси слышит знакомый рев. И боли в нем гораздо больше, чем в тот самый первый раз.

- Тише, крепыш, - успокаивающе говорит человек, с досадой думая о том, что погладить по удивительно-мягкой шерсти не получится. Его руки заняты работой, которую ему порой приходилось делать в своем шоу про животных.

Бренда осторожно промокает ему лоб платком, пока Перси, поддевает края разорванной кожи толстой иглой. Йети снова рычит, хотя и чувствуется, что он пытается сдержаться. Местный анестетик, который был в распоряжении, дает слабый результат, а ружье со снотворным давно исключено из списка таскаемых вещей.

Перси вспоминает, как первая такая операция по ушиванию краев серьезной раны у медведя гризли чуть не отправило его в глубокий обморок. Тут почти то же самое. Даже причина ранения практически одинаковая. Только тот гризли дрался со своим сородичем за самку, а тут йети вступился за человека перед стаей голодных волков. Перед глазами до сих пор маячат их острые зубы, впивающиеся в белое плечо и яростно рвущие кожу снежного человека. Страшно осознавать, что они целились в шею.

- Нам стоило просто убежать, - с грустной усмешкой говорит Перси огромному существу, поднимая на него взгляд. – Не со всеми можно договориться.

Йети будто понимает, что говорит человек, и глубоко вздыхает. Он дрожит. От боли, от грусти и страха, от непонимания, почему все обернулось именно так.

Перси заканчивает накладывать один из многих шов и видит, как в густую шерсть стекают еще несколько красных капель. От раны исходит слабый пар, работать на морозе холодно, и отсутствие медицинского оборудования отражается в затекших от напряжения спине и руках. Но репортер этого почти не замечает, его только раздражает пар, густыми облачками вырывающийся изо рта и носа, поскольку мешает нормально видеть.

- Ты молодец, - снова говорит Перси, начиная накладывать последний шов. Краем глаза замечает, как Бренда утвердительно кивает, словно так же считает в отношении парня. Йети что-то вопросительно мычит.

- Скоро, уже почти все, - отвечает парень, будто знает, что спрашивает снежный человек. Толстая игла входит в синюю кожу под жалобный рев лохматого зверя.

Перси ощущает, что сам начинает дрожать, пока отрезает грубую нить. Он чувствует, как его мутит, как волнение за йети, вся эта неожиданность и нервное истощение медленно, но верно тащат его в темноту.

Накладывая повязку на ушитую рану, репортер с тревогой думает, что останется шрам, что он так и не очистил красивую шерсть от бурых разводов, что немалая потеря крови все-таки похоронит это доброе пушистое существо. А потом чувствует, как огромные пальцы, некогда жестко хватавшие за шкирку оскалившихся хищников, отдирая их от себя и отшвыривая подальше от человека, бережно сжимаются вокруг него. И только теперь парень замечает, как он продрог, поскольку окровавленная и рваная куртка, брошенная на снег из-за помехи в остановке кровотечения, так и осталась лежать где-то позади. И Перси просто рад, что успел оказать помощь до того, как пальцы окоченели от холода окончательно.

Йети что-то говорит на своем рычащем языке, прижимая человека к себе, и парень поражается тому, какой все-таки мягкий и очень теплый у крепыша мех. В него оказывается очень приятно зарыться, укрыться и закутаться, словно в одеяло. Из головы тут же уходят все мысли, усталость дает о себе знать, и Перси засыпает, слушая убаюкивающие раскаты чужого дыхания.

Бренда наблюдает, как снежный человек ерошит рыжую макушку, гладит, будто успокаивает спящего парня, словно это его покусали волки.

Девушка улыбается и думает о том, что йети довольно милое мистическое существо.

@темы: Фанфики

---

Синий Гной

[Coruscantian]

Каридская академия, 18 год Эры Империи

Цилиндрической формы комната ─ точное подобие помещений для совещаний высшего командного состава на крупных боевых звездолетах имперской постройки. За исключением материала. Вместо металла серо-синеватых оттенков здесь господствовал местный камень красновато-оранжевого цвета.
─ Смир-рно! ─ гаркнул командир учебной группы, рослый блондин крупного сложения. «Судя по произношению — уроженец Центральных Миров», ─ машинально прикинул капитан Пайтт. «А вот внешность для Центральных Миров нетипичная», ─ подумал он, вспомнив темноволосых и смугловатых выходцев из той части Галактики.
Полтора десятка гуманоидов разных видов, дуг и хатт мгновенно приняли требуемое уставом положение. Хатту, правда, это удалось лишь отчасти, однако резко приподнявшись на мощном толстом хвосте, справился он «на отлично», к удовлетворению вошедшего.
А был это приличного роста военный деятель в идеально пригнанной форме флот-адмирала. «Вид неизвестен, я таких совершенно точно никогда не видел», ─ промелькнуло в голове Пайтта, когда лицо цвета свежего молока (в далекой-предалекой галактике молоко светло-голубое ─ Coruscantian) вперилось в него кровавыми глазами без белков и радужной оболочки.
─ Вижу пополнение вашей группы, Креннел. Вот это и есть наш новый герой. Решили отличиться в бою, еще не прибыв в академию, капитан?..
─ Фирмус Пайтт, ваше превосходительство флот-адмирал Миттраунуруодо, ─ негромко, но очень явственно отчеканил капитан. Имена и звания будущего начальства он запомнил еще на орбитальной базе в системе Тер Эббес, где коротал время в ожидании транспорта, который доставит его к Кариде.
─ Хорошая память, капитан. И похвальный интерес к будущему месту учебы. Однако образ ваших действий никуда не годится. Вы отстранили командира и его экипаж от управления тендером. И заняли его место, а функции экипажа доверили своим сотоварищам, которые, как и вы в том полете были лишь пассажирами.
─ Согласно 1 положению 1 параграфа Устава Военно-космического флота Галактической Империи, любой имперский военнослужащий всегда и везде находится при исполнении своего долга, вне зависимости от ситуации. Согласно же положению 149 параграфа 34 старший по званию офицер имеет принять командование на себя, если этого требует обстановка. Я на тендере был старше всех по званию, ваше превосходительство флот-адмирал Миттраунуруодо.
─ Было бы хорошо капитан, если бы знание устава гармонично сочеталось в вашем лице с безукоризненным следованием духу устава… Храбрость и энергия на службе Императору приветствуются, однако действовать надлежит по тщательно обдуманному и выверенному плану, а не сломя голову. Ваш экипаж должен быть тщательно подобран, в то время как вы доверились вашим случайным спутникам. Состав которых не внушает доверия: некий дуг, ─ а дуги весьма агрессивны не слишком разумны, некий твилек, ─ а твилеки широко известны как бандиты, сутенеры и наркоторговцы, далее хатт ─ о репутации хаттов лучше не распространяться в обществе, допуск нелюдей во флот есть большая ошибка.
Для большинства человеческого населения Галактики ксенофобия не была свойственна вот уже несколько тысячелетий. Миттраунуруодо явно страдал распространенным среди патриотов-экзотов пороком: просто-таки излучая презрение к другим экзотам, стремился стать большим антропоцентристом, чем сами люди.
─ Ну, и кто в остатке? Офицер-таможенник. ─ Адмирал произнес так, словно речь шла о нечистотах.
«А это он и вовсе зря», ─ подумалось Фирмусу. Конечно, отношения между таможней и флотскими не идеальны. Военные считали таможенников мягкотелыми штатскими, которые миндальничают с контрабандистами и прочей сволочью. Имперская таможенная служба, в свою очередь часто жаловалась, что вояки вмешиваются не в свое дело и, вместо «тепленького», готового к употреблению «клиента» оставляют таможенной службе космическую пыль, а пыль не допросишь.
Но в целом, отношения уважительные. В конце концов, имперской таможне приходилось вести свою необъявленную войну с группировками контрабандистов, во Внешнем Кольце ничуть не брезговавшими открытыми насилием и мало чем отличавшимися от пиратов. А то и подавлять восстания в глухих мирах, где размещались таможенные посты, а воинские гарнизоны были незначительны или отсутствовали. Если кого-то из таможенников переводили к военным, да еще для дополнительной подготовки в качестве будущего комсостава ─ значит, не просто так.
─ И, наконец, важнейшая составляющая военного успеха ─ знание психологии противника. ─ Продолжал витийствовать адмирал. ─ Вам, капитан, не было известно, что ваш противник ─ повстанцы-верпины?
─ Нет, ваше превосходительство флот-адмирал.
─ Тем более, где вам иметь понятие об уникальной культуре этого в высшей степени примечательного инсектоидного народа. Например, смогли бы вы оценить чудо верпинской живописи?
Капитан Пайтт никогда не отличался излишней чувствительностью обоняния, но исходивший от флот-адмирала пренеприятный запах начал ощутимо бить в ноздри — более неприятным было лишь испускаемый синекожим гуманоидом дух презрения к низшим существам, каковыми он, несомненно, считал стоявших перед ним навытяжку младших офицеров.
─ А может, вам следовало передать бразды командования кому-нибудь из ваших товарищей? Более, с позволения сказать, компетентных в столь тонких вопросах, в каковых вы, в силу вашего провинциального происхождения, не разбираетесь? Например, присутствующей здесь даме — увы, не имею чести знать ее по имени. ─ Синий палец ткнул в сторону высокой круглолицей женщины в форме имперской таможенной службы ─ той самой, о которой его превосходительство только что выразил свое пренебрежение.
─ Старший инспектор Лаквии Варрша, ─ представилась она, делая вид, что смотрит не на начальство, а куда-то сквозь него. ─ Осмелюсь доложить, флот-адмирал, у верпинов такого вида искусства, как живопись, не существует.
Лицо флот-адмирала, и без того вытянутое, как у нерфа, стало еще более нерфообразным. И начало наливаться угрожающей темнотой.
─ А не пошел бы ты, Траун… к Фургану на ковер. Свой любимый устав в памяти освежишь заодно.
От нового голоса, негромкого и неторопливого, потемневший адмирал резко пошел светлыми пятнышками и словно бы стал меньше ростом. «Синий в голубую крапинку», ─ внутренне усмехнулся Фирмус. Публично смеяться над адмиралом все-таки нельзя.
А вот новоприбывший думал совсем иначе.
И мог позволить себе не скрывать мнение ─ мундир, чью белизну подчеркивали золотые эполеты, был более чем достаточным основанием для этого.
─ Разрешаю удалиться, адмирал. Устройство дверей стандартное, трудностей с их преодолением у тебя не возникнет.
Вновь вошедший ─ шатен среднего роста, со щегольскими усами при парадном гранд-адмиральском мундире, ─ лихо подмигнул тому, кто напрыщенно называл себя Миттраунуруодо. Голубые глаза сверкнули лукавой искоркой, совсем не по-военному.
Направившись к выходу, флот-адмирал прожег гранд-адмирала налитым кровью темно-багровым взглядом. Но гранд-адмирал словно забыл про него.
─ Вольно, детишки! ─ скомандовал он, усаживаясь на амвон из все того же красноватого камня, из-за которого небольшой, но массивный амфитеатр казался порождением жарких ветров Кариды, обточивших скалы таким вот причудливым образом. — Можете садиться, а то синюшник (гранд-адмирал ткнул большим пальцем себе за спину, в сторону закрывавшихся створок двери) вас бы еще часа два продержал в стойке «смирно». Ему генерал Фурган похвалить вас поручил, заодно указать на недостатки в ваших действиях. Наивнячок этот кариданец, но что поделать, он тут начальство. Считает, будто Траун в стратегии и тактике ─ царь и бог. А Траун взял и устроил вам сеанс говнометания, в обычной своей манере.
Этого человека трудно было не узнать всякому, кто хоть сколько-нибудь интересовался текущими событиями. Гранд-адмирал Милтин Тэкел, широчайше известный громкими скандальными похождениями из светской хроники и не менее громкими победами ─ из военных сводок.
Чуть подождав, пока все усядутся поудобнее, насколько это вообще было возможно на каменных скамьях-ступенях амфитеатра, Тэкел продолжил:
─ А действовали вы, доложу я вам, отменно нагло. Вот ты ─ как понял, что командование необходимо принимать на себя?
─ Ваше высокопре… ─ начал было капитан Пайтт, поняв, что вопрос относится к нему.
─ Расслабься, ─ махнул рукой гранд-адмирал, показав тем самым, что говорить можно и без чинов, не по уставной форме, ─ что ты прямо как неродной. Ты давай, излагай по делу.
─ Я понял, что энсин, командовавший тендером, не склонен к принятию самостоятельных решений. А я не мог позволить противнику уйти на похищенном корвете.
─ И правильно, ─ усмехнулся Тэкел, ─ его дельце тут никакое: перевозить вас от транспорта на планету, вот и все. Думать и храбрость выказывать пока что не по нем. Вот куда бы Трауна я назначил, будь моя воля.
─ Прошу прощения за нескромный вопрос, но почему вы называете его «Траун»? ─ не утерпел Фирмус под почтительное молчание остальных. ─ Ведь он Миттрау…
─ Да забей, язык узлом завяжешь произносить каждый раз. У чиссов принято называться сокращенным или, как они говорят, средним именем. По-ихнему «Миттраунуруодо» сокращается как «Траун». Усёк? А то с их бесконечными полными именами рот треснет, да и грыжу заработаешь, выговариваючи… Ну и был бы у повстанцев еще один краденый корвет, одним больше, одним меньше ─ много нам разницы?
─ Много, ─ за такую принципиальность в разговорах с начальством Фирмуса частенько упрекали, обещали сгноить в захолустье на бесперспективной должности, но он ничего не мог с собой поделать. ─ Во Внешнем Кольце, где активность мятежников наиболее высока, один корвет представляет серьезную опасность. Может стать ядром небольшой группировки сил противника.
─ Да и нам он еще пригодится, ─ довольно засмеялось начальство. ─ Не для верпинских рыл мы его строили. А вот почему ты заменил артиллериста этим типом?
Широкий жест руки в белом мундире указал на тощего твилека бледно-серого цвета.
─ Лейтенант ХайрАэрас, ─ отрекомендовался тот, почти не разжимая острых зубов.
─ Офицер-артиллерист. ─ Попытался объяснить Фирмус. ─ Причем неплохой, какого попало в Каридскую академию не направили бы. К тому же о стрельбе он всегда говорил мало, емко и точно. В отличие от… посторонних тем.
─ А то! ─ прыснул гранд-адмирал. ─ Девочки у них там, на Рилоте, ─ что надо, и расписывал он их вам долгонько и во всех красках, подробностей не жалел, так ведь?
─ В общем, да, ─ проговорил капитан, чувствуя, что краснеет. Твилек, напротив, побледнел еще больше. Челюсти у него на сей раз продела короткое движение, словно он намеревался кого-то ими ухватить.
─ Та-ак-с, ─, а этот товарищ тебе чем приглянулся в качестве пилота? ─ не менее широкий жест указал на дуга, казалось, совершенно безучастного к происходящему.
─ Теранкс. Энсин Теранкс. ─ Пробурчал дуг, вперемешку с несколькими непередаваемыми на основном имперском междометиями.
─ Он не распространялся о себе, но, судя по блестящей реакции, координации и стойкости к перегрузкам, необычной даже для дугов… Он ведь и противоперегрузочными фиксаторами не пользовался.
─ А еще ─ золотая нашивка пилота-испытателя, и уж это-то ты приметил, даром что он ее не больно-то демонстрирует! ─ Тэкел назидательно поднял палец. ─ А он всего-то энсин еще ─ далеко пойдет, хмырь руконогий.
Дуг издал фыркающий звук, но видно было, что не обижен ─ несмотря на развязный тон Тэкела, обижаться на него почему-то не хотелось.
─ Чтоб перехватить корвет, необходимо было пересечься с его траекторией до того, как он разгонится для прыжка, а хиленькиму тендеру оно слабо, поэтому решили использовать двигатели на форсированной тяге, да вот беда ─ идиоты-конструкторы насчет нее не прокумекали, оттого нету автоматического контроля, вручную регулировать приходится, и вместо контролирующего компа ─ только собственный мозжечок. Но ты, малыш, и тут вывернулся. Компа нужной мощности нет, зато есть хатт. А у них соображалка ─ ого-го, не то что у нас!
Гранд –адмирал довольно хлопнул себя по колену, затянутому белой тканью отменного качества.
─ Я считаюсь лучшим аналитиком в штабе сектора Анаксес. Старший лейтенант Каббра. ─ Довольно заявил хатт.
─ Отчего хатты такие широкие да надутые? А это их от скромности пучит! ─ последняя фраза Тэкела утонула в дружном хохоте аудитории ─ засмеялся и оскорбившийся было лейтенант-твилек.
─ Повезло вам, детишки, что не спугнули их. Они ж могли попробовать рвануть в гипер и чуть раньше времени, на самой границе гравиполя!
─ Состав и интенсивность излучения их двигателей говорили о том, что они готовы к мгновенному повышению ускорения. Повстанцы нам попались трусоватые ─ они дорожили своими жизнями. ─ Высокая пышная брюнетка в форме таможенной службы чуть пригладила непослушные толстые косы на затылке.
─ Да уж, вы там, у себя на таможне, насобачились по эманации корабликов угадывать, какой фортель ваш новый дружок выкинуть хочет, чтоб за кой-какое место его хватать понежнее ─ они ж вам живые нужны. Поэтому из вас вышел отличный офицер-сенсорщик, даром что аппаратурка на тендере полуслепая. ─ Тон гранд-адмирала заметно потеплел.
«С дамами он достаточно галантен, насколько это вообще возможно для бравого вояки. Не то что я», ─ невольно взгрустнул Пайтт.
─ Единственная допущенная вами ошибка, ─ тут начальство хитро прищурилось, ─ вы, голубушка, знатно поставили Трауна на место. Теперь ему придется сматывать отсюда удочки ─ вся Академия будет перемывать кости нашему горе-искусствоведу ─ пожалели б хоть убогого…
Судя по предвкушению, написанному на лице гранд-адмирала, Трауна ему было ничуть не жаль.
─ Синий гной, ─ проворчал энсин Теранкс. Очевидно, для его длинного чувствительного носа запах Миттраунуруодо был еще отвратительнее, чем для человека. И, хоть проворчал дуг вполголоса, Фирмусу было очевидно, что прозвище «Синий Гной» закрепится за Трауном навеки.

@темы: Есть мнение (спорные вопросы), Star Wars, Фанфики

---

[BlueBeast]

Давным давно была у меня идея написать рассказик про Российский Silent Hill. Но проды так и не вышло. Только год назад вторую часть написала, ибо идея сцены давно в голове крутилась, надо было высказат ьХ)

Часть 1

Он привычно проснулся от жуткой головной боли и преподнёс пальцы к вискам, выронив тёмную бутылку. Остатки сильно пахнущего содержимого не замедлили окропить асфальт, и дворник очнулся окончательно.
- Чтоб тебя, зараза… - хрипло выругался он, сумев таки сесть на скамейке, которая использовалась за прошедшую ночь вместо кровати.
Но вернуть пиво в бутылку уже было невозможно, и Петрович с досадой проследил, как одинокие капли тёмными пятнышками застыли на асфальте. Во рту было очень сухо, мысли о покупке очередной бутылки мгновенно наполнили голову, и сорокалетний мужчина встал. Чтобы тут же сесть обратно и воззриться вперёд очумелыми глазами.
- Где это я? – всё так же хрипло проговорил он, машинально почесав небритый подбородок. Кругом был молочно-белый туман. Да такой густой, что очертания предметов городского парка растворялись в нём без следа.
Первой мыслью было – Петрович умер и очутился в призрачном мире. Вторая мысль быстро прогнала ужас, вызванный первой догадкой, и дворник снова вскочил на ноги, но чуть не упал от сильного головокружения и дикой головной боли.
- Больше не пью, да… - сказал он сам себе, схватившись за голову, словно она могла упасть и укатиться. - Совсем допился…
Петрович усердно поморгал, но туман не спешил исчезать, всем своим видом доказывая, что он не плод галлюцинации. Мужчина растеряно огляделся – везде сплошь была эта странная белая дымка. Глубоко вздохнув, дворник шатающейся походкой двинулся по знакомой тропинке к выходу. Его не покидало ощущение, что было ранее утро – кругом ни души. Но, посмотрев на часы, Петрович узнал, что было уже два часа дня.
Вот тут в груди начало противно холодеть. Почему днём в парке нет ни одного человека? Почему он проснулся от жуткой головной боли, а не от ругани стражей правопорядка и обычных граждан? Да ещё этот непроглядный туман…
«Если бы я не знал, куда идти, то вполне мог бы заблудиться…» - подумал Петрович, стараясь идти ровно и спокойно, чтобы от малейшего движения голова не начинала угрожающе и болезненно пульсировать.
Выйдя на дорогу, дворник с удивлением и страхом обнаружил, что на улицах тоже было пусто, насколько позволял видеть густой туман. Страх стал почти болезненным, начиная распространяться ужасным холодом по телу.
И тут неожиданно для самого себя Петрович сообразил, что чувствует на себе чей-то взгляд. Такое ощущение сложно передать словами, но его всегда можно было безошибочно определить. И дворник резко развернулся, с хриплым стоном снова вцепившись в больную голову. А потом всмотрелся в туман. И увидел.
Между домами в узкой улочке через белую пелену просматривался чей-то тёмный силуэт. Определённо человеческий – можно было разглядеть, что он на двух ногах. И Петрович слабо улыбнулся странной надежде, приятным теплом зародившейся в груди. Но улыбка вышла болезненной – голова не желала успокаиваться и продолжала боль в отместку за вчерашнее пьянство.
-Эй! – тихо позвал дворник, стараясь не слишком громко говорить, чтобы не беспокоить гудящую голову. – Эй, вы там! Подскажите, почему район перекрыли?
В голову тут же пришла очередная гениальная мысль – это не туман. Скорее всего, дым. Ведь туман, насколько знал Петрович, таким густым и белым не бывает. Где-то произошёл пожар, возможно, опять эти торфяники горят – лето выдалось очень жарким. Вот люди и засели в домах, а дорожное движение запретили из-за ужасной видимости. Только тогда почему этот дым совсем не пахнет гарью, как и положено дыму?
- Так что случилось? – уже громче спросил Петрович, так и не дождавшись ответа на свой вопрос. Может, этот человек плохо слышит? Мужчина набрал побольше воздуха в лёгкие, собираясь повторить вопрос.
- Что слу… - и слова застряли у него в горле, когда существо двинулось к нему. Чувство радости и облегчения сразу улетучились вместе с головной болью, когда дворник увидел, КАК двигался этот человек.
Его силуэт странно колыхался, будто дрожал. При этом человек создавал впечатление алкоголика, ходящего во сне – его постоянно шатало из стороны в сторону. И только сейчас до мужчины донесся звук, заставивший его сделать несколько нетвёрдых шагов назад.
Человек в улочке тихо хрипел со странным булькающим звуком, словно утопленник, пытающийся дышать через воду, проникшим в его лёгкие. И этот хрип постоянно сопровождался тяжёлыми всхлипами, до ужаса напоминающими голос женщины, которая что-то бубнит себе под нос сквозь слёзы.
- Что слу… - снова повторил дворник, даже не задумываясь о том, что говорит, и о том, что он начал повторяться. – Что слу… случ… что случ…
Чем ближе подходило существо, тем понятнее становилось, что это не человек. Мужчина с нарастающим ужасом разглядел нечто белое и ребристое, возвышающееся над тихо стонущим существом кривой дугой. И только потом понял, что это был позвоночник, непостижимым образом вырвавшийся из тела и теперь раскачивающийся в такт судорожным шагам существа. Тягучие и красные капли порой срывались с белеющей кости и с глухи шлепком падали на асфальт.
Мужчине захотелось кричать, но дикий страх парализовали каждый мускул. Из горла болезненно вырвался лишь сдавленный хрип, нелепо, но ужасно напоминающий звуки, издаваемые существом.
Широко раскрытыми глазами дворник наблюдал, как фигура стала совершенно отчётливой, когда подошла достаточно близко. Это оказалась полная женщина, согнувшаяся пополам. Спина была разорвана, кровавые клочья свисали по бокам, выпуская наружу кривой позвоночник. Руки женщины оказались непропорционально длинными. Они тянулись за ней, оставляя на асфальте две красные полосы. Создавалось стойкое ощущение, что тело этой женщины было мягким и желатиновым – с каждым нелепым шагом монстра кровавая туша судорожно колыхалась. Голова женщины была опущена вниз, и чёрные грязные волосы волочились по асфальту, грозя попасть под ноги. Лица не было видно.
Сильная боль по бокам рта привела Петровича в чувство. Он понял, что от дикого ужаса, со всей силой заткнул свой кулак в рот, продолжая проталкивать его дальше. Отрезвляющая боль в углах губ и челюсти заставили его двинуться с места. И вовремя. Существо неожиданно проворно, что совершенно не сравнивалось с её медлительностью, вскинуло одну свою руку, словно плеть – секунду назад, где была голова Петровича, со свистом рассекла воздух кровавая плоть. Асфальт издал странный звук, и, посмотрев вниз, дворник со смесью ужаса и удивления увидел глубокую борозду, оставленную рукой монстра.
Он быстро развернулся и бросился бежать со всей скорость, на какую был способен. В ушах засвистел ветер, заглушая громкий топот собственных ног. Сердце с такой силой билось о рёбра, что, казалось, вполне могло их пробить.
Успокоился Петрович только тогда, когда почувствовал, что начинает задыхаться. Он медленно остановился и согнулся пополам, упершись дрожащими руками в колени. В боках кололо беспощадно. Но, собрав все силы и противясь накатившейся слабости, дворник оглянулся, чтобы убедиться, что монстр не преследует его.
- Боже… Боже… Боже… - как заведённый хрипел мужчина, стараясь утереть лоб трясущимися руками. – Господи, помилуй… Даю слово, буду праведником… В монастырь уйду… Только избавь меня от этого наказания, прошу…
Дворник медленно осел на дорогу, пытаясь успокоиться и дышать глубже. От сильного потрясения и страха, он почувствовал, что начинает терять сознание, но быстро и со всей силой залепил себе пощёчину.
«Только не здесь… Чтобы меня нашла та тварь, только не здесь…»
Через продолжительное время, Петрович неуклюже встал и быстро огляделся. Монстра видно не было. Он уже собирался было двинуться дальше, даже не предполагая, куда именно двигаться, как воздух пронзил громоподобный крик:
- СТОЯТЬ НА МЕСТЕ, ИНАЧЕ СТРЕЛЯЮ!!
Из- за угла выскочил человек. Всего одного взгляда хватило, чтобы понять, что это милиционер. Эту форму сорокалетний любитель напиться узнает везде. И вместо того, чтобы последовать словам стража порядка, дворник двинулся к нему навстречу.
- Слава Богу, Слава Всевышнему… - беззвучно пролепетал он, упав под ноги человека. Тот от неожиданности чуть не нажал на курок, но быстро опомнился, когда понял, что существо, судорожно рыдающее под ногами, не было монстром.
Петрович поднял заплаканное лицо на милиционера и что-то прохрипел, не замечая, что по его щекам текут горячие слёзы счастья. От огромного облегчения он испытал такое головокружение, что побоялся встать на ноги.
- Ну-ну, мужик, - грубо проговорил парень в форме. На вид ему было дет двадцать пять-тридцать. – Успокойся уже, ты баба или кто?
- Иван, - сквозь слезы ответил Петрович, наконец поднимаясь. – Я Иван. Ч-ч-ч-что?..
- …происходит? – закончил за него милиционер и тут же ответил. – Сам не знаю. Был на службе, преследовал одного негодяя. Поймал. Но мерзавец так по голове дал, что сознание потерял…
Дворник наскоро вытер лицо рукавом рубашки и, вконец успокоившись, заметил, как на виске у милиционера темнеет запекшаяся кровь.
- А потом встаю и ничего вокруг не вижу. Подумал уже – всё, зрения лишился. А тут из этой белесой стены выходит такое… Всю обойму в него всадил, а ему хоть бы что. Так и шло на меня, пока не пришёл в себя и не бросился в другую сторону… Эй, мужик, ты чего?
Милиционер напрягся, увидев, как к нему потянулся Иван. Тот осторожно, словно не верил, дотронулся до плеча молодого человека и опустил руки.
- Настоящий… - пробормотал он. – Живой… Я уже было подумал, что умер всё-таки и в аду очутился.
- Ты слушал, что я говорил? – строго поинтересовался милиционер, а потом неожиданно протянул руку. – Владимир. Для знакомых – Вова. Будем знакомы.
Иван от всей души пожал чужую ладонь, почувствовав под пальцами упоительное тепло.
- Иван. – повторил он и улыбнулся.
- Итак, Иван, туда, - Вова указал за угол, откуда выскочил, – идти не советую, там ходит нечто, которое невозможно даже застрелить. Судя по тебе, ты бежал, сломя ноги. Значит, туда, откуда ты, нам тоже нельзя, я правильно полагаю? – и не дождавшись согласного кивка небритого мужчины, продолжил. – Стало быть, идём вперёд. Надо выбираться из этого места. – добавил он, строго посмотрев на Петровича, словно тот мог с этим не согласиться.
Глядя, как Вова двинулся вперёд, придерживая пистолет двумя руками и напряжённо всматриваясь в туман, дворник почувствовал, что снова начинает паниковать. И потом только понял из-за чего. То существо в тесной улочке очень напоминало санитарок, которых он видел в больнице, когда его, совершенно пьяного, привозили туда машины скорой помощи…


Часть 2

Вова зачарованно стоял в открытых дверях полицейского участка. Надежда на помощь товарищей утекла безвозвратно в страшную темноту прихожей.
- Мишка? – Тихо протянул милиционер, словно надеялся, что напарник тут же с радостным приветствием выскочить из мрака и привычно подмигнет такому доверчивому Вовке. Мол, снова купился на очередной розыгрыш.
Только проблема была в том, что небольшая прихожая с бывшими уютными креслицами напоминала давно заброшенный дом, который успели разворовать волонтеры и прочие недобрые прохожие.
В глубине коридора что-то тихо шлепнуло. Слишком явственно, чтобы это можно было списать на «послышалось».
- Вова, - печально позвал Петрович, расширенными глазами всматриваясь в темноту, - может, пойдем, а? – Он нервно сплел слегка дрожащие пальцы и вздрогнул, когда звук из коридора повторился.
На этот раз он был не таким тихим и далеким. И теперь в нем чувствовалась какая-то мерзкая влажность. Будто что-то старательно, перебирая непослушные конечности, ползло в их сторону. И выяснять, что это может быть, дворник не хотел. В памяти очень отчетливо всплыла желейная дама с руками-плетками. Петровича передернуло.
- Помощи нам не дождаться, - со странной досадной интонацией промолвил Владимир, будто все это было интересным фильмом, в котором на самом интересном месте включили рекламу. Он тяжело вздохнул и развернулся к дверям, не обращая внимания на приближающийся шлепающий звук.
Петрович с готовностью последовал примеру милиционера и, прежде чем выйти в туманную подворотню, оглянулся. Некогда чистый ковер в начале коридора стремительно темнел и пропитывался кровью. В воздухе нарастал неприятный запах гнили. Пожилой мужчина поспешно закрыл дверь.
- Есть идеи? – Спросил дворник дрогнувшим голосом и с силой зажмурился, но перед глазами все ещё стояла чернота коридора, сочащаяся темной кровью.
- Есть. – Вова внимательно посмотрел на Петровича и взял того за руку, словно перепуганного ребенка. – Слушай сюда, Иван. В городе небезопасно. Я не знаю и не предполагаю, что случилось, и почему мы тут. Вполне возможно, что меня-таки убил тот засранец, и все это – не более, чем предсмертные глюки моего мозга. Но, - он повысил голос, когда дворник хотел что-то вставить и, судя по виду, явно матерного качества, - есть надежда, что я жив, ты жив, а, значит, из этого места надо уходить. Что бы не произошло… Этот больше не Санкт-Петербург. - С неподдельной горечью закончил Вова. – Во всяком случае, не тот, который я знаю…
Уже на туманной улице оба человека вздрогнули, когда до них из подворотни донесся глухой едва заметный звук. Будто что-то слабо стукнулось о дверь. О какую, мужчинам догадываться не надо было. Они молча перешли на бег.

@темы: Фанфики

---

Интеллигент

[Tori Laufbrunnen]

Мой первый фанфик по "Звёздным войнам" (если не считать одной зарисовки про Оби-Вана, написанной ещё в доимперские мои времена). В конце 2016 года я переболела гриппом и сходила на "Изгой" с парочкой упоротых близких людей. Через несколько дней после просмотра меня накрыло.

собственно, сабж

Интеллигент

-Кто это сделал?..

Вопрос повисает в воздухе.
Ледяной дождь хлещет директора по щекам; ветер пронизывает тело до костей и мотает плащ, как тряпку - словно в насмешку над его, Орсона, всегдашним пафосом.
Он обводит гневным взглядом группу инженеров, заранее зная, что делает это лишь для острастки, что виновника среди этих людей нет. Неведомое шестое чувство - пусть Кренник и не привык доверять такому пустяку, как интуиция - неукоснительно указывает совсем в иную сторону.
В сторону человека, который всегда вызывал у него недоумение и потаенный восторг.

И когда Эрсо делает шаг вперед - директор почему-то почти не удивляется.

***

-Так это был ты?! - переспрашивает он, словно не веря ушам своим.
-Да, - кратко ответствует Гален.
Инженеры - все как один - устремляют в сторону своего руководителя изумленный взгляд; и тут Кренник почти физически ощущает, как лопается его многолетнее терпение, сменяясь тихим бешенством.
В другой момент он бы, пожалуй, выругался от души, как какой-нибудь вонючий мандалорец... Но сейчас не время для страстей.
Остаётся лишь изобразить на лице холодное презрение и отдать положенный приказ.

Кренник заносит руку в повелительном жесте; штурмовики наводят бластеры.
-Не трогайте их!.. Они ни при чём, дело во мне, - спешит защитить свою команду Гален.
Гуманист Гален, диссидент Гален... круглый дурак Гален!

Кренник морщится и опускает руку.
Оружейный залп вмиг уносит жизни всей инженерной элиты Империи.

Лицо директора сводит в горькой, бесконечно циничной ухмылке.
Конечно, Гален. Так уж и ни при чём... Что мешало им, взрослым людям с образованием и опытом, заметить вредительство своего руководителя - будь он хоть сто раз авторитетом, и двести - гением? Нет, не стоило оставлять в живых тех, кто не подтверждает раз за разом свою преданность Империи!

Но что же тогда дёрнуло его самого, Орсона - вроде бы разумного человека! - лететь за бежавшим инженером на край галактики?..
А ведь что-то с самого начала было с ним не так - и теперь директор готов был поручиться за это всеми знаками отличия на груди.

***

...Ещё в старое доброе время, когда оба они были молоды и амбициозны, Кренник приметил в сослуживце какую-то загадку. Гален явно отличался от остальных - карьеристу Креннику не хватало глубины мысли, чтобы точно определить, чем именно; но его взгляд, привыкший скользить по серым спинам штабных крыс, постоянно спотыкался о фигуру инженера. В самые неожиданные моменты Эрсо оказывался непоколебимо тверд; однако в его упорстве не было ни нотки от истеричной жесткости, свойственной почти каждому первому имперскому деятелю... Особенно же странность конструктора становилась заметной, когда они всем коллективом понемногу уничтожали запасы крепчайшего мандалорского виски: Эрсо быстро веселел от выпивки, часто становился сентиментальным - но его рассудок и тогда оставался ясным, как звёздный свет.
Да, Гален словно всегда был начеку, ожидая неведомой опасности и готовясь дать ей решительный отпор. При этом ему неизменно удавалось сохранять достоинство, быть над ситуацией - смотреть дальше, видеть глубже... И вот сейчас - спокойно, с чувством собственной правоты, если не просветлённости - он рассказывает о намеренной, преступной ошибке в устройстве невиданного галактического оружия!..


На мгновение Кренник вдруг ощущает зеленый, свежий запах полей далекой планеты; и его насквозь кабинетную голову пронзает мучительное недоумение.
Что же случилось тогда, что сломалось?.. - ведь они предоставили ему самые выгодные условия, самую блестящую команду, самые...
Следом - догадка, ещё более мучительная: в том-то и дело, что ничего не сломалось. Гален Эрсо просто остался самим собой - слишком собой! - и довёл своё дело до конца.
И, как бы ни была велика вина Галена перед Империей - директор прекрасно знает, что сейчас не отдаст приказа, столь очевидного и логичного в эту минуту. Пусть Вейдер и Таркин делают с ним, что хотят. Он проиграл в тот самый день, когда явился туда за Галеном. А проигравшим нет пощады - таков негласный закон Империи...

Кренник опускает взгляд, не в силах больше смотреть в ясные, как кристалл, глаза конструктора.
Неужели так трудно было понять, что если уж Эрсо стал диссидентом - то осознанно, навсегда и до мозга костей!? Неужели нельзя было оставить его в покое и довести проект до завершения самому?.. А теперь ничто не способно избавить директорскую шею от жутких лап Вейдера.
Игра окончена.

Или?..

***

-Какого ситха!? - невольно вырывается из груди Орсона, когда воздух взрывают залпы кораблей мятежного отребья.
Несколько ярких вспышек - и тело Галена Эрсо медленно, с тяжелым грузным звуком падает на платформу.
Кренник отскакивает в сторону, повинуясь древнему инстинкту.
-Г-гребаные п-повстанцы!.. - рот директора сводит судорога - не то от страха, не то от внезапного отвращения, которое не отпускает его ни на миг, пока длится перестрелка имперцев с мятежными кораблями.


...Перебив почти всех штурмовиков, повстанцы поразительно быстро покидают это место - по всей видимости, они получили то, что хотели, а персона директора их мало интересует.
Смешно, но ему самому становится вдруг обидно от этой мысли: им так хотелось уничтожить конструктора, что они не обратили никакого внимания на целого крупного имперского чина, который оказался там же...
Остаётся уносить отсюда ноги, чтобы поскорее состроить хорошую мину при плохой игре - благо эти голубчики прикончили своего же ключевого свидетеля!.. Вскрыть архивы с чертежами проекта, приказать новым инженерам под угрозой смертной казни устранить уязвимость... Главное, успеть провернуть это, пока Таркин за руку не схватит!
А победителей - не судят.
Даже в Империи.

***

Кренник возвращается в видавший виды звездолет и довольно быстро погружается в привычную мысленную жвачку - уж ему-то не впервой строить планы по спасению проекта, а заодно и собственной шкуры!.. Однако память всё никак не может угомониться, раз за разом подсовывая в уши визг пулемётов и отвратительный гулкий звук, с которым тело Эрсо встретило землю.
Гален Эрсо... Вредитель, предатель. Но - и гениальный конструктор, и - как ни крути - старый товарищ.
Сколько же усилий пришлось приложить Креннику, чтобы склонить Эрсо под знамя Империи, одолеть его загадочную дурь!.. - а всё оказалось напрасно. Старомодные моральные принципы, непостижимое упорство и самоубийственное геройство сидели в нём слишком крепко.
Крепче, чем тяга к жизни... или какие-нибудь совсем уж пустячные вещи вроде логики.

Головная боль сковывает затылок не хуже мистической хватки Вейдера. Эх, сейчас бы так пригодилось немного того мандалорского пойла!..
Орсон пытается отвлечься, глядя на мелькающие звёзды в иллюминатор; но зыбкий пейзаж лишь усиливает и без того невыносимую дурноту. Остаётся отдаться на волю памяти - ведь теперь этого хаттова сына Галена точно не забудешь!

До самого конца.

© tori laufbrunnen (впервые опубликовано тут)

@темы: Star Wars, Фанфики

---

Интеллигент

[Tori Laufbrunnen]

Мой первый фанфик по "Звёздным войнам" (если не считать одной зарисовки про Оби-Вана, написанной ещё в доимперские мои времена). В конце 2016 года я переболела гриппом и сходила на "Изгой" с парочкой упоротых близких людей. Через несколько дней после просмотра меня накрыло.

собственно, сабж

Интеллигент

-Кто это сделал?..

Вопрос повисает в воздухе.
Ледяной дождь хлещет директора по щекам; ветер пронизывает тело до костей и мотает плащ, как тряпку - словно в насмешку над его, Орсона, всегдашним пафосом.
Он обводит гневным взглядом группу инженеров, заранее зная, что делает это лишь для острастки, что виновника среди этих людей нет. Неведомое шестое чувство - пусть Кренник и не привык доверять такому пустяку, как интуиция - неукоснительно указывает совсем в иную сторону.
В сторону человека, который всегда вызывал у него недоумение и потаенный восторг.

И когда Эрсо делает шаг вперед - директор почему-то почти не удивляется.

***

-Так это был ты?! - переспрашивает он, словно не веря ушам своим.
-Да, - кратко ответствует Гален.
Инженеры - все как один - устремляют в сторону своего руководителя изумленный взгляд; и тут Кренник почти физически ощущает, как лопается его многолетнее терпение, сменяясь тихим бешенством.
В другой момент он бы, пожалуй, выругался от души, как какой-нибудь вонючий мандалорец... Но сейчас не время для страстей.
Остаётся лишь изобразить на лице холодное презрение и отдать положенный приказ.

Кренник заносит руку в повелительном жесте; штурмовики наводят бластеры.
-Не трогайте их!.. Они ни при чём, дело во мне, - спешит защитить свою команду Гален.
Гуманист Гален, диссидент Гален... круглый дурак Гален!

Кренник морщится и опускает руку.
Оружейный залп вмиг уносит жизни всей инженерной элиты Империи.

Лицо директора сводит в горькой, бесконечно циничной ухмылке.
Конечно, Гален. Так уж и ни при чём... Что мешало им, взрослым людям с образованием и опытом, заметить вредительство своего руководителя - будь он хоть сто раз авторитетом, и двести - гением? Нет, не стоило оставлять в живых тех, кто не подтверждает раз за разом свою преданность Империи!

Но что же тогда дёрнуло его самого, Орсона - вроде бы разумного человека! - лететь за бежавшим инженером на край галактики?..
А ведь что-то с самого начала было с ним не так - и теперь директор готов был поручиться за это всеми знаками отличия на груди.

***

...Ещё в старое доброе время, когда оба они были молоды и амбициозны, Кренник приметил в сослуживце какую-то загадку. Гален явно отличался от остальных - карьеристу Креннику не хватало глубины мысли, чтобы точно определить, чем именно; но его взгляд, привыкший скользить по серым спинам штабных крыс, постоянно спотыкался о фигуру инженера. В самые неожиданные моменты Эрсо оказывался непоколебимо тверд; однако в его упорстве не было ни нотки от истеричной жесткости, свойственной почти каждому первому имперскому деятелю... Особенно же странность конструктора становилась заметной, когда они всем коллективом понемногу уничтожали запасы крепчайшего мандалорского виски: Эрсо быстро веселел от выпивки, часто становился сентиментальным - но его рассудок и тогда оставался ясным, как звёздный свет.
Да, Гален словно всегда был начеку, ожидая неведомой опасности и готовясь дать ей решительный отпор. При этом ему неизменно удавалось сохранять достоинство, быть над ситуацией - смотреть дальше, видеть глубже... И вот сейчас - спокойно, с чувством собственной правоты, если не просветлённости - он рассказывает о намеренной, преступной ошибке в устройстве невиданного галактического оружия!..


На мгновение Кренник вдруг ощущает зеленый, свежий запах полей далекой планеты; и его насквозь кабинетную голову пронзает мучительное недоумение.
Что же случилось тогда, что сломалось?.. - ведь они предоставили ему самые выгодные условия, самую блестящую команду, самые...
Следом - догадка, ещё более мучительная: в том-то и дело, что ничего не сломалось. Гален Эрсо просто остался самим собой - слишком собой! - и довёл своё дело до конца.
И, как бы ни была велика вина Галена перед Империей - директор прекрасно знает, что сейчас не отдаст приказа, столь очевидного и логичного в эту минуту. Пусть Вейдер и Таркин делают с ним, что хотят. Он проиграл в тот самый день, когда явился туда за Галеном. А проигравшим нет пощады - таков негласный закон Империи...

Кренник опускает взгляд, не в силах больше смотреть в ясные, как кристалл, глаза конструктора.
Неужели так трудно было понять, что если уж Эрсо стал диссидентом - то осознанно, навсегда и до мозга костей!? Неужели нельзя было оставить его в покое и довести проект до завершения самому?.. А теперь ничто не способно избавить директорскую шею от жутких лап Вейдера.
Игра окончена.

Или?..

***

-Какого ситха!? - невольно вырывается из груди Орсона, когда воздух взрывают залпы кораблей мятежного отребья.
Несколько ярких вспышек - и тело Галена Эрсо медленно, с тяжелым грузным звуком падает на платформу.
Кренник отскакивает в сторону, повинуясь древнему инстинкту.
-Г-гребаные п-повстанцы!.. - рот директора сводит судорога - не то от страха, не то от внезапного отвращения, которое не отпускает его ни на миг, пока длится перестрелка имперцев с мятежными кораблями.


...Перебив почти всех штурмовиков, повстанцы поразительно быстро покидают это место - по всей видимости, они получили то, что хотели, а персона директора их мало интересует.
Смешно, но ему самому становится вдруг обидно от этой мысли: им так хотелось уничтожить конструктора, что они не обратили никакого внимания на целого крупного имперского чина, который оказался там же...
Остаётся уносить отсюда ноги, чтобы поскорее состроить хорошую мину при плохой игре - благо эти голубчики прикончили своего же ключевого свидетеля!.. Вскрыть архивы с чертежами проекта, приказать новым инженерам под угрозой смертной казни устранить уязвимость... Главное, успеть провернуть это, пока Таркин за руку не схватит!
А победителей - не судят.
Даже в Империи.

***

Кренник возвращается в видавший виды звездолет и довольно быстро погружается в привычную мысленную жвачку - уж ему-то не впервой строить планы по спасению проекта, а заодно и собственной шкуры!.. Однако память всё никак не может угомониться, раз за разом подсовывая в уши визг пулемётов и отвратительный гулкий звук, с которым тело Эрсо встретило землю.
Гален Эрсо... Вредитель, предатель. Но - и гениальный конструктор, и - как ни крути - старый товарищ.
Сколько же усилий пришлось приложить Креннику, чтобы склонить Эрсо под знамя Империи, одолеть его загадочную дурь!.. - а всё оказалось напрасно. Старомодные моральные принципы, непостижимое упорство и самоубийственное геройство сидели в нём слишком крепко.
Крепче, чем тяга к жизни... или какие-нибудь совсем уж пустячные вещи вроде логики.

Головная боль сковывает затылок не хуже мистической хватки Вейдера. Эх, сейчас бы так пригодилось немного того мандалорского пойла!..
Орсон пытается отвлечься, глядя на мелькающие звёзды в иллюминатор; но зыбкий пейзаж лишь усиливает и без того невыносимую дурноту. Остаётся отдаться на волю памяти - ведь теперь этого хаттова сына Галена точно не забудешь!

До самого конца.

© tori laufbrunnen

---

[BlueBeast]

Название: После дождя
Жанр: ?

В детстве я любила дождь. Потому что после дождя на неровных дорогах Петербурга всегда остаются мерцающие в свете дня или ночных фонарей лужи. И шлепать по ним, весело разбрызгивая прозрачные капли, было огромным удовольствием.

До тех пор, пока я не стала все чаще обращать внимание на зеркальные отражения в водной глади. Верхушки деревьев, домов, голубое небо с белыми пушистыми облаками или звездная гладь. Они казались такими реалистичными, что порой мне казалось, словно это не лужи вовсе. А дыры. И я, словно Алиса, могу провалиться в них. Только вряд ли я попаду В Страну Чудес.

- Тьфу, блин, - тихо выругалась я, чуть не наступив в лужу. Носок ботинка задел неровную жидкую грань. Хмурое пасмурное небо заколыхалось водной рябью. Мне стало не по себе. Я быстрым шагом двинулась вперед, огибая лужи и проклиная скупое и ненасытное государство.

Отражение преследовало меня. Скошенным взглядом я смотрела, как небо следило за мной, переливаясь из одной лужи в другую. Меня это разозлило – я, словно маленький ребенок, иду на поводу у каких-то глупых страхов. И я со всей злостью наступила в воду, стремясь расплескать её всю в стороны.

Под ногой не оказалось опоры.

Сердце екнуло, когда я ощутила острое чувство падения в бездну. Только вот дна у неё не было.

«Жаль, - подумала я, хватаясь за воздух, будто это могло меня спасти, - что сейчас не ночь. Падать в звезды не так страшно».

А потом я закричала от ужаса. Улицы над головой стремительно удалялись.

@темы: Оригинальное творчество

---

[BlueBeast]

Статуя
Жанр. Ужастик.

Павел осторожно пробирался через колючие кусты, уже успевшие сбросить свою листву. Как бы мальчик не старался двигаться бесшумно, ему это не удавалось – ветки то и дело противно скрипели под напором его худощавого тела, а сухие листья под ногами шуршали с каждым шагом все громче, словно насмехались над ним. Впрочем, Павлу это могло и показаться.

Луч фонарика, лизавший одни скрюченные ветки, внезапно провалился в темноту, сумев вяло осветить открывшееся пространство. Это был центр парка, где вокруг не так давно установленной статуи уродливого существа были выложены дороги из гладкого булыжника и стояли простые обшарпанные скамейки.

- Пашка! – громко крикнули из темноты, и мальчик от испуга выронил фонарь. – Вот дурында! Давай сюда! – подобрав с вездесущей шуршавшей листвы отцовский фонарик, Павел выпрямился и направил луч света на фигуру у статуи.

- Мишка, ты дурак!? – возмущенно прокричал мальчик, смело направившись к школьному приятелю. Но сердце продолжало предательски биться так, словно только что прошел урок физкультуры.

- Сам дурак, - спокойно отозвался Миша. Даже как-то весело, словно предвкушал что-то грандиозное. – Ванька не с тобой?

- Нет, он не смог выбраться, - печально сказал Павел и пояснил. – У него родители очень строгие. Вон и брата его тоже никуда не пускали и следили за ним постоянно, даже когда тому пятнадцать лет исполнилось.

- Беда, - согласился Мишка и повернулся к статуе. – Ты только глянь, как расселся! Ночью действительно страшнее выглядит.

- Принес? – Пашка наконец-то расплылся в улыбке, когда друг нагнулся и поднял с земли малоприметный в темноте черный пакет.

- Разукрасим, как елку в Новый Год.

- И вместо гирлянды туалетная бумага, - коварно потерев руки, засмеялся Паша.

- Я и баллончики с краской принес…

Раздался треск, словно ненароком на сухой сучок наступили. Парни нервно обернулись, направив лучи фонариков на кусты. Ветки, почти свободные от пожелтевшей листвы, слегка покачивались от несильного осеннего ветра. Создалось впечатление, что мальчики спугнули кого-то своим светом, и теперь кусты шевелились, потревоженные этим кем-то.

- Ваня? – Пашка нахмурился, всмотревшись в черноту за покачивающимися ветками. – Хватит придуриваться, выходи! – Уверенно прокричал он.

Темнота молчала. Друзья с легкой тревогой переглянулись.

- Вань? – уже не так уверенно проговорил Пашка.

Треск повторился, но на этот раз громче. Ребята синхронно обернулись назад. К статуе. На её спине чернела трещина, которая тут же увеличилась.

Кра-а-ак.

- Паша… Что это? – прошептал Миша, не заметив, как понизил голос. Паша молчал, в недоумении наблюдая, как трещина звучно увеличилась в размере, расползаясь вдоль линии позвоночника каменной твари. Внутри черноты что-то маслянисто блеснуло.

Треск.

Трещина разделилась на множество ветвей, начинающих уродливыми бороздами расползаться по статуе.

Треск.

Паутинная сеть мигом покрыла два нетопыриных крыла.

Треск. Треск. Треск.

Каменная кожа, словно дряблая шелуха, начала падать на землю мелкой крошкой.

«Этого же не происходит на самом деле, правда?» - подумал Пашка, слушая, как Миша начинает страшно кричать. А потом развернулся и бросился бежать по дороге из булыжника, совсем забыв про кусты и короткий путь чрез дыру в заборе.

Сзади что-то трещало, шуршало, рвало на части. Мальчик даже не сразу понял, что не больше не слышит Мишу. В груди затеплилась надежда, что друг тоже кинулся бежать, избрав путь через кусты. Сердце переполнял животный страх. Хотелось кричать, но каким-то образом мальчик понимал, что делать этого не стоит.

И тут он упал, запнувшись о вывернутый булыжник, пролетел вперед, больно ударившись о каменную дорожку. На ноги брызнула влага, и Паша справедливо решил, что до крови оцарапал себе колени. Но, перевернувшись на спину, он понял, что кровь не его. Он увидел остекленелый взгляд расширенных глаз Миши. Его оторванная голова, сбившая школьника с ног, была в крови, которая продолжала вытекать из разодранных сосудов. С каким-то отстраненным чувством Паша понял, что видит белеющую часть шейных позвонков. Они выглядели совсем так, как и учили на уроке биологи.

Только тогда мальчик закричал.

«Теперь понятно, почему в парке вся живность вымерла», - успел подумать Павел, прежде чем ему свернули шею.

@темы: Оригинальное творчество

---

[BlueBeast]

Название: Желанная
Фэндом: Джон Картер с Марса
Персонажи: Тарки и

Сола.

Сола.


Глядя, как два тарка сошлись бивнями в схватке, она невольно улыбнулась. Никогда ещё в Сезон за неё никто не бился. И сейчас два сильных, красивых воина старались сломить волю друг друга, заставить отступить – и все за право стать отцом её будущего ребенка.
Тарки сходились и расходились, грозно рыча и не смея пустить в ход сражения руки – при брачных битвах это не позволялось. Тугие канаты мышц красиво перекатывались под зеленой кожей, покрытой песчаной пылью. Пальцы на всех восьми руках то сжимались, то разжимались, выдавая желания хозяев пустить в ход кулаки.
Була широко зевнула, всем своим видом выражая скуку. Сола ласково погладила серую шкуру питомца и снова перевела взгляд на тарков. Один из них явно имел опыт в подобных схватках, он действовал уверенно, умело противился натиску молодого тарка, все больше притесняя его в сторону от желанной награды. От Солы.
Одно неловкое движение, и юнец ощутил, как сильный толчок соперника сбивает его с ног. Правый бивень, принявший весь удар на себя, болезненно заныл, но не сломался. У молодых природное оружие довольно крепкое, что помогает избегать поломанных костей при первых неопытных битвах.
Молчаливые наблюдатели восторженно взревели, приветствуя победителя. Тарк, тяжело дыша, развернулся к Соле и усмехнулся. А потом молчаливо пронаблюдал, как девушку уводят помощницы, чтобы подготовить её ко встрече. Впрочем, ему самому надо было последовать традиции и подготовиться, чтобы предстать перед дочерью джеддака в лучшем виде.
***
Чужие руки мягко омывали теплой водой её плечи, спину, грудь, ноги, стирая пыль и песок. Но позорные шрамы смыть было невозможно, и Сола с грустью и испугом снова и снова проводила пальцами по постыдным меткам. Знаки её наказания. Она стеснялась их, стыдилась их и ненавидела их. Но воин тарк все-равно упорно и яростно бился за право быть с ней. Из-за того ли, что она дочь джеддака? Или потому, что является другом и помощником Тотар Соджа?
Перед Солой опустили керамический сосуд с белесой краской. Девушка закрыла глаза, почти сразу ощутив, как прохладная влага коснулась её лба – помощницы повторяли индивидуальный рисунок на её коже, чтобы он был ярче и более заметен.
Когда все приготовления закончились, Сола с волнением почувствовала, как ей на плечи накинули обработанную шкуру белого примата так, чтобы она полностью скрывала её тело. Символ её неприкосновенности. Девушка глубоко вдохнула и попыталась расслабиться.
Она так сильно сосредоточилась на спокойном дыхании, что не заметила, как палатка опустела. И вздрогнула, когда кто-то прикоснулся к её плечам. И провел широкими ладонями ниже, стягивая накидку вниз. Сола открыла глаза и увидела тарка. Он улыбался совсем как тогда, на арене. Уверенной и победной улыбкой. Дочь джеддака протянула руку, дотронулась до изогнутого бивня, хранящего шрамы многих битв.
В следующий Сезон она уже будет растить своё дорогое дитя. Именно своё, ведь девушка заранее решила последовать примеру своей матери и оставить яйцо при себе.
Сола улыбнулась.

@темы: Фанфики

---

[Angel de Oscuridad]

Величайшее преступление

Автор: Blacknayami
Описание: Дарт Вейдер размышляет, какое из многочисленных совершенных им преступлений, является величайшим. (закончен)

www.fanfiction.net/s/5348679/1/The-Greatest-Cri...

Он не мог вспомнить, что произошло. Темный удушающий туман путал его мысли. Он был на борту своего корабля, потом он и его люди ворвались в город, он разговаривал с кем-то важным, и все вокруг заполнял страх. Страх это было хорошо. Это держало людей вдали от него, останавливало их от слишком пристального внимания к вещам, которые он предпочел бы оставить невидимыми. Это защищало его от необходимости видеть вещи, которые он видеть не хотел. Ему необходима была эта защита. Страх был очень хорош. Он что-то говорил своему командиру … Командующий Нуар, который был им, нет, подождите, он отдал ему какой-то приказ. И приказ, был важным, он безусловно знал, что он был важен. Тогда Нуар послал своих людей в город, чтобы найти что-то … базу? Да, он хотел найти … базу повстанцев! И он нашел ее, должно быть нашел, трое повстанцев лежали у его ног, еще один пытался отползти в сторону от своих павших товарищей. Что это было? Темное густое вещество, забрызгавшее комнату, это была кровь, не так ли? Это должна быть кровь, потому что, когда он злился, всегда было много крови. Вейдер был зол сейчас, очень зол. Почему он сердится? Он задавался вопросом. Мужчина перед ним не сделал ничего, чтобы спровоцировать его гнев. Он не причинял ему боль, не нанес обиды, хотя он был повстанцем. Почему же? Почему он сердится? Ах да, он был зол, потому что его гнев прятал эмоции, которые он не хотел чувствовать. Гнев забирал боль. Сейчас Вейдер испытывал боль. Он всегда испытывал боль, поэтому он всегда был зол. Как только он вспомнил о боли, он вновь ее испытал, потеряв концентрацию. Он начал вспоминать причину этой боли.
- Ты чудовище. – Прошипел повстанец, лежащий рядом с одним из своих товарищей. – Как ты мог? Там были тысячи живых существ, целый город! Как ты мог убить их, лишь потому что там пряталась горстка повстанцев.
Он рассмеялся. Человек перед ним был, действительно жалок. Неужели он думает, что может заставить его чувствовать себя виноватым? Он не чувствовал за собой ни какой вины! Он не чувствовал ничего кроме гнева …. Гнева и боли. Он не чувствовал за собой никакой вины. Вейдер шагнул вперед, его шагу громким эхом отозвались по холодному металлическому полу, каждый его вздох зловещим эхом отдавался в пустых белых стенах, он захватил шею мятежника, яростно дергая его вверх, пока не встретил испуганный взгляд повстанца.
- Скажи мне, где те, кто спасся сегодня, и твоя смерть будет легкой и быстрой. – Угрожающе прошипел он. Мужчина его проигнорировал.
- Вы причинили много вреда Вейдер, но это было действительно, … ваше самое большое преступление! – человек, судорожно вздохнул, борясь за дыхание.
Вейдер остановился, обдумывая слова человека. Изображения розы, перед его глазами проносились непрошеные картины того, что когда-то было его жизнью; каким он когда-то был ….
«Ты ангел?»
«Что?»
«Ангел, Они живут на лунах Иего. Мне рассказывали о них пилоты звездолетов. Самые красивые существа во вселенной. Они хорошие и добрые и так красивы, что даже самые жестокие космические бандиты плачут, глядя на них»
«Я не могу этого сделать, мама. Я просто не могу»
«Эни …»
«Увижу ли я тебя снова?»
«А что подсказывает тебе сердце?»
«Я надеюсь на это. Да … я думаю»
«Тогда мы увидим друг друга снова»
«Я вернусь и освобожу тебя, мама. Я обещаю»
«Будь смелым и не оглядывайся назад. Никогда не оглядывайся»
«Что теперь со мной будет?»
«Я буду обучать тебя, как это сделал бы Квай-Гон. Теперь я твой новый учитель, Энакин. Ты будешь учиться у меня и станешь рыцарем-джедаем. Я обещаю.»
«Почему мне кажется, что ты станешь причиной моей смерти?»
«Не говорите так, учитель, вы мне как отец»
« С того момента, как я встретил вас, много лет назад, не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе. И теперь, когда я снова с вами, я в агонии. Чем ближе я к вам, тем хуже становится. При мысли о том, что я с вами, сжимается желудок, а во рту пересыхает. У меня кружится голова! Я не могу дышать! Меня преследует поцелуй, что вы подарили. И сердце бьется в надежде, что поцелуй не станет шрамом»
«Я так горжусь тобой, Эни. Так горжусь. Я так по тебе скучала …»
«Я тоже по тебе скучал, мама, но мы можем поговорить позже …»
«Теперь я счастлива»
Останься со мной, мама. Я вылечу тебя, Все будет хорошо»
«Я люблю …»
«Ты не всемогущий, Эни»
«А должен быть!»
«Не бойся»
«Я не боюсь умереть. Я умираю каждый день, с тех пор, как ты вернулся в мою жизнь»
«Что ты говоришь?»
«Я тебя люблю»
«Ты меня любишь? Ты любишь меня! Я думал, мы решили не влюбляться. Ведь тогда мы вынуждены были бы жить во лжи. Это разрушило бы нашу жизнь.»
«Я думаю, наша жизнь закончится в любом случае. Моя любовь к тебе, словно головоломка, Эни, для которой у меня нет решения. Я не могу ее контролировать и теперь мне все равно. Я искренне и глубоко люблю тебя, и, прежде, чем мы умрем, я хочу, чтобы ты это знал»
«Я люблю тебя. Это не займет много времени. Жди меня»
«Всегда, Энакин. Навсегда. Вернись ко мне, любовь моя, моя жизнь. Вернись ко мне»
«Вы говорили это, когда я уходил»
«Стой! Остановись сейчас …. Вернемся …. Я люблю тебя!»
«Лгунья! Ты с ним заодно! Ты привезла его, чтобы он убил меня!»
«Ты настроил ее против меня!»
«Ты сделал это сам!»
«Ты не заберешь ее у меня!»
«Твои гнев и жажда власти сделали это!»
«Ты позволил тьме поработить свой ум, став тем кого поклялся уничтожить»
«Не читай мне лекции Оби-Ван! Я вижу насквозь ложь джедаев. Я не боюсь темной стороны силы, как вы. Я принес мир, свободу, справедливость и безопасность моей новой империи»
«Твоей новой империи»
«Не заставляй меня убивать тебя»
«Энакин, моя верность принадлежит республике, демократии»
«Если, ты не со мной, ты против меня»
«Только ситхи все возводят в абсолют. Я сделаю то, что должен»
«Можешь попытаться»
И самое болезненное воспоминание из его прошлого, которое он наиболее отчаянно пытался забыть.
«Лорд Вейдер, вы слышите меня?»
«Да. Где Падме? Она … в порядке? Она … в безопасности?»
«Похоже, ты убил ее в гневе»
«Я? Я не мог! Она была жива … я чувствовал это! Нееееееееееееееееееееет!»
Дарт Вейдер вспомнил каждое существо, жизнь которого он отнял. Он думал о каждой планете, которую разрушил, каждой уничтоженной деревне, каждом, чье доверие предал, каждом плачущем ребенке, каждом, изувеченном трупе. Так много преступлений на выбор, какое может быть худшим? Чем был вызван такой ужас? Что стало причиной такого насилия? Ах, да. У него был ответ.
- Вы ошибаетесь, - произнес великий Лорд Ситхов, понизив голос, почти до шепота. – Мое величайшее преступление заключается в том, что однажды я смог полюбить.
И свернул мятежнику шею.

@темы: Переводы, Star Wars, Фанфики

---

[Angel de Oscuridad]

Название: Lady Ex Officers' Lounge
Автор: Malicean
Описание: просто цикл зарисовок из жизни офицеров "Исполнителя".

www.fanfiction.net/s/7391606/2/Lady...Officers-...

Пролог

Говорят, что на звездном суперразрушителе Исполнитель никогда не происходили беспорядки среди офицеров, но как такое возможно с более, чем десятью тысячами офицеров на борту. Существует офицерская столовая под номером 1-24. И хотя, теоретически, она была открыта для всех старших офицеров определенного звания, три из ее помещений определенно принадлежат армии, размещенной на борту, и для любого флотского офицера, было бы нецелесообразно вторгаться туда. Аналогично, армейские офицеры могли ожидать лишь прохладное приветствие в любой из остальных. Однако, при определенном уровне ранга, различия между офицерами становятся все более тонкими. Комната отдыха старших офицеров имеет свои невидимые границы, рассекающие само помещение. Хотя не все из них поддерживали разрыв между армией и флотом.

Один большой парень и один стойкий.

Нехватка достойных собеседников ощущалась весьма прискорбно, решил генерал-майор Максимилиан Вирс. Вы не можете спорить с вашим прямым подчиненным, и хотя сегрегация армии и флота не так строго соблюдалась в салоне, как это было в других местах, действующий адмирал ( Леди Экс жевала своих адмиралов быстрее, чем большинство других расходных материалов) был полным дебилом, по, бесспорно неквалифицированному, мнению Вирса. Неприязнь была взаимной, хотя Оззель сформировал свое мнение о нем не более, чем на основании случайности рождения. В то время, как он и около половины присутствующих в комнате офицеров считали себя достойными своих званий исходя из их аристократического происхождения, Вирс и другие выскочки достигли высокого положения, благодаря нездоровой склонности Лорда Вейдера содействовать продвижению умений над семейными связями. После нескольких выпитых стаканов, адмирал мог иногда услышать лекции на эту тему. В зависимости от настроения, генерал, в большей или меньшей степени смягчал свои воинственные комментарии, и его мнение об этом человеке и его друзьях опускалось все ниже, когда адмирал заранее ускользал от любых конфликтов. Сегодня он чувствовал себя менее склонным к дружелюбию, когда шум у входа в зал привлек его внимание.
- Черт, Пиетт, - один из флотских капитанов, начальник инженерной службы, если Вирс правильно помнил, приветствовал новичка. - Вы выглядите так, словно пили.
В то время, как вошедший офицер, отмахивался от прозвучавшего предположения, генерал критически посмотрел на него. Он не имел ничего лично против невзрачного капитана, чье скромное происхождение сделало его, по крайней мере, одним из наименее неприятных мерзавцев, но он еще не показал никаких признаков твердого характера. Правда, оказавшись в положении капитана флагмана флота, ему должно быть не только адмирал в шею дышит, но и Верховный главнокомандующий вооруженных сил империи, подобное положение оставляет мало возможностей для проявления инициативы, но все же.
...
- Он не в настроении сегодня. – Мягко сообщил капитан, и не было никакой необходимости уточнять, кто именно.
- Кого я знаю? – поморщился начальник инженерной службы.
- Сомневаюсь. Коммандер Гоенки. Это свежая информация с мостика. Не продержался и недели.
Вирс мог заставить себя, при необходимости, услышать в грохоте боя, и он не имел проблем с тем, чтобы услышать разговор в другом конце комнаты.
- Гоенки? Начальник технического обслуживания в ангарах 4-12?
Разнообразие капитанов оказалось возле него.
- Вы знаете этого человека? – с любопытством спросил инженер. Пиетт задумался, вспомнив, что возможно в ангарах 5-9 содержались десантные шаттлы и их предполагаемый груз.
- Вы правы, - Генерал оскалился в хищной улыбке. - Невозможно не ударить достойного человека.
Флотские мгновенно сплотились.
- Сэр, - Пиетт шагнул вперед, ответив холодно-вежливым тоном. - Я попросил бы вас говорить о мертвых с большим уважением.
Вирс сохранял хищное выражение.
- Я говорю о мертвых с соответствующим уважением. Погибший коммандер имел прекрасную привычку спать с любой женщиной, которую мог прибрать к рукам. Я верю, что есть огромное количество женщин среди техников, ловко сочетающих работу и личную жизнь. Сейчас, как правило, мне безразлично, что делают люди в их нерабочее время, но Гоенки использовал свои звание и должность, для того, что он не мог получить добровольно. – Это было сказано с насмешкой полной отвращения, что показывало мнение генерала к такому поведению. – В последний раз, он решил попытать счастья с одной женщиной, которая не была новым техником, она была сотрудником медицинской службы первой помощи из ангаров, которая просто надела стандартный комбинезон на время, по практическим соображениям. Она сказала ему; (а) он ей неинтересен; (б) Он не был ее командиром, и его угрозы были бесполезны; (в) Она вылечила достаточно штурмовиков, чтобы очередь желающих дать ему в морду, дважды обернулась вокруг ангара; (г) «что небольшое неудобство, которое вы почувствуете ниже пояса, окажется лазерным скальпелем».
После этих слов, сидящие вокруг генерала офицеры, преимущественно флотские, нервно заерзали, представив это. Вирс произнес тост за находчивую девушку.
- Он поспешно отступил, и нашел другую несчастную, что сорвать свое разочарование. Но к счастью или нет, девушка-медик видела ее за два дня до этого в лазарете шестого ангара, сложив два и два вместе, и поговорив с девушкой, она отправилась к вышестоящему командиру Гоенки, который, как она думала, это сделал. Это обычная ошибка считать технический персонал частью того же соединения, в которое они назначены, когда фактически они представляют собой соответствующее подразделение, обычно армии, но в данном случае корабля. – Генерал пожал плечами.
-И вы это серьезно? – один из любимых дружков Оззеля недоверчиво усмехнулся, глядя на командира десантного корпуса Исполнителя. – Некоторые скорее бросят человека в беде. Девчонка…
Вирс поставил стакан с такой силой, что разбушевавшийся командир замолчал, и поспешно отступил.
- Когда медик с шестилетним стажем безукоризненной работы приносит мне список проверенных медицинских фактов, я верю ей. Когда твердый поток защитной ярости с шестилетним опытом в хирургии, говорит мне, что либо кто-нибудь положит конец деятельности Гоенки, либо одна из его жертв попадает в лазарет, пострадавший человек будет найден в 4 ангаре, в 5, 6 и так далее до 12, и я верю этому.
- И ваша реакция, сэр? – Заговорил Пиетт, прежде чем он продолжил, по-прежнему холодно-вежливым тоном.
- Я сказал ей, что использую все свои связи по отношению к этим солдатам, и если вновь услышу о подобном происшествии, те части тела, о которых она упоминала, будут тонким слоем, размазаны по ангару. Затем у меня произошла короткая беседа с коммандером Гоенки, я сказал ему, что больше не хочу слышать его имя в данном контексте еще раз. Если вас это интересует, он не и не пытался что-либо отрицать. Тогда я напомнил ему, о том, что я полностью квалифицированный пилот АТ-АТ , и это ужасно тяжелая машина. Следующее, что я услышал от него, было прошение о переводе. И это решение удалило его от одной предполагаемой угрозы прямо к другой еще более смертоносной...-
Многие офицеры видимо подумали, что генерал также приложил руку к этому, стратегически правильно подобрав слова .. . э – э, их восприятие, и отступил. У него не было доказательств, но это была хорошая мысль, что последняя жертва Вейдера была выбрана совершенно неслучайно. Один из немногих офицеров не отступил, да и вообще сделал один шаг ближе. Пиетт смерил Вирса взглядом. -
- Я вижу. Тем не менее, я предпочел бы, сэр, если бы в следующий раз, вы просто сообщили об этом в соответствующие органы, и дайте флоту разбираться с делами флота. - Пиетт смерил Вирса взглядом.
Вирс встал. Это был высокий широкоплечий мужчина, не упускающий возможности укрепить свой авторитет за счет физического доминирования над оппонентом, но этот мелкий флотский капитан отказался уступать, даже когда генерал нависал над ним. Учитывая, явный недостаток характера, который флотский капитан показывал до сегодняшнего дня в этом грязном деле, генерал был впечатлен.
- Я не могу оспаривать вашу квалификацию, сэр, но моя любимая военная машина имеет бесконечный резервуар глубокого вакуума вокруг, - и как капитан, я могу предложить практически любому на борту, принять участие в экскурсии за борт, в том числе и некоему крикливому генералу, отвечающему за мой воинский контингент. - с холодным взглядом карих глаз, сказал он. Пиетт стоял, бесстрашно глядя в глаза, пока Вирс не улыбнулся
- Я запомню это, - признал генерал, ссылаясь на оба совета, и тот факт, что ему только что угрожал тот, кто не имел ни звания, ни роста, чтобы делать это безнаказанно. Так он и сделал. Это стало началом замечательной дружбы.

Справедливый обмен.

Разумеется, хорошим дружеским отношениям для того чтобы окрепнуть. Время, чтобы лучше узнать друг друга.
Пиетт любил завтракать в офицерской столовой рано утором, когда она была пустынна. Вирс узнал об этом, наткнувшись на него там, когда отправился на поиски кафа, после двенадцатичасовой тренировки, которую он начал в середине прошлого дня, чтобы быть уверенным, что его солдаты и, особенно, офицеры были полностью боеспособны, так как враги редко нападали по графику.
- Боже, Пиетт! И это, по вашему мнению, неплохой завтрак? - это было тупо, даже по его личным стандартам, но, с другой стороны, после подведения итогов, и предварительного подведения итогов со старшими офицерами после тренировки, и после приблизительно двадцати четырех часов на ногах. В любом случае Вирс никогда не был жаворонком. Эта бледная клейкая масса, которую с аппетитом ел капитан, перед его неожиданным приходом, выглядела не очень съедобно. Больше всего это напоминало герметик, или какой-то наполнитель, фактически, он был уверен, что техники использовали нечто подобное для полировки мелких царапин на дюрастиловой броне. Флотский офицер, однако, не выглядел чересчур напуганным бестактным приветствием. Напротив, уголки его рта дернулись, прежде чем он ответил идеально-вежливым тоном.
- И вам тоже доброе утро, сэр. Хотите присесть? – он указал на стул перед собой, приглашая Вирса присоединиться, если он вдруг решиться выпить кафа. Генерал с благодарностью согласился и сел.
- Стюард, принесите немного кафа для генерала. И сделайте его по флотскому рецепту. – приказал Пиетт, сделав резкий жест стюарду.
- Я не флотский, - ответ был не самый остроумный, как можно было себе представить, но хотя тренировка не могла быть столь же напряженной, как настоящее сражение, она также не вызывала прилив адреналина, который мог держать человека собранным в течение нескольких дней, если это было необходимо. Кроме того, даже пыточный дроид IT-O не мог заставить Вирса признать вслух, что он уже не был молодым курсантом.
- Я заметил, сэр, но он не ядовит и для тех, кто не связан с флотом, по моему опыту. – Ответил капитан совершенно спокойно.
Вирс был избавлен от необходимости отвечать появлением стюарда, который поставил перед ним большую чашку с чем-то очень горячим, черным, как межгалактическое пространство, и пахнущим небом.
- Ух, ты! Это что секретный компонент для охлаждающей смеси реактора?
Стюард застыл с каменным лицом, утомленный каждым требованием Оззеля в офицерской столовой, на мгновение его глаза встретили взгляд капитана, который почти незаметно кивнул ему, прежде чем ответить.
- Нет, сэр, - еще один косой взгляд, еще один положительный кивок. – Мы всего лишь удвоили обычное соотношение кафа и воды.
- Это все еще жидкость. - Посмотрев на чашку и экспериментально наклонив ее, осуждающе заметил Вирс. Затем он сделал один глоток, и он был невероятно горьким, однако, он почти физически ощущал, как кофеин просачивается сквозь слизистую оболочку рта прямо в кровь, и толкал его в надлежащее состояние бодрствования.
- А как насчет еды генерал? Возможно что-то для полировки мелких царапин? – Пиетт наблюдал за ним с легкой улыбкой, жестом указав на тарелку с липкой субстанцией перед ним.
- Я сказал это вслух? – Вирс покачал головой, прежде чем понял второй вопрос, и капитан жестом отправил стюарда, и человек не оказался вне пределов слышимости.
- Не совсем так, сэр, но вы отчетливо пробормотали это. Я расценил это как знак того, что вы нуждаетесь в некотором количестве кофеина.
- Как наблюдательно. - Заметил Вирс, а потом молчал, пока его первая чашка не опустела, а вторая не была наполнена.
Пиетт также молчал, используя это время для того, что бы закончить свой завтрак, включающий в себя стакан сока и чай, в дополнение к этому странному месиву. Заметив, что генерал вновь вернулся в мир живых, он задал вопрос.
- Итак, генерал, как прошла мнимая битва?
- Мнимая битва? Вы издеваетесь, капитан! - Отрезал Вирс, и увидев, что его собеседник рывком подался назад, заметно напрягшись, решил немного повременить со второй чашкой. Он не сталкивался с подобным дружеским подшучиванием, с тех пор как он стал генералом, и довольно мало этого было раньше после того как повзрослел. Он сознательно принял тон раздраженного превосходства, успешно имитируя адмирала Оззеля, перед тем как продолжил. – Я знаю, что армия никогда не насмехается над битвой. Мы, однако, время от времени устраиваем тренировки. Что именно вы назвали мнимой битвой?
На мгновение Пиетт замер с таким же каменным лицом, как и стюард перед этим, выражение лица человека, который служит Оззелю, а еще Вирс понял, что капитан использует подобный тон, всякий раз обращаясь к адмиралу, затем он медленно расслабился. Вражда между генералом и адмиралом была слишком хорошо известна, чтобы олицетворять что-либо, кроме попытки пошутить.
- Но, сэр, - начал он осторожно. – Что еще, кроме битвы могло заставить вас бодрствовать в такую рань? И если бы это была реальная битва, я бы знал об этом.
- Хм. О, он прошел достаточно хорошо, только все старшие офицеры были мертвы, – мгновение он наслаждался испуганным взглядом. - Они отвратительные стрелки, понимаете? 501-й был очень услужлив.
- Я вижу. Я должен запомнить этот метод для повышения эффективности.
Вирс рассмеялся, вспомнив через несколько минут, что капитан не раз видел командира данного соединения, использующего такие же методы повышения эффективности в реальной жизни. К этому времени, однако, он уже радовал флотского офицера основными моментами, и самыми впечатляющими ошибками упомянутой тренировки. Пиетт внимательно слушал, как он гонял своих людей туда и обратно через главный тренировочный зал в 1,2 километра в длину, три палубы в высоту и 300 метров в ширину. Заменяя препятствия позади них, и только приподнимал бровь, когда Вирс вспоминал последние детали. Медленно кивнув, капитан поднял деку, которую просматривал во время завтрака..– У меня в руках просьба дать разрешение на модификацию основного зала для тренировок, чтобы изменять обстановку в то время, когда в зале еще есть люди. Я предполагаю, что план для осуществления этого не был утвержден высшим командованием, и дошел до инженерной службы только постфактум, не так ли, сэр?
- Я послал этот запрос ответственному инженеру пять дней назад, - зарычал генерал.
- Я так и думал. Этот инженер очень хорошо разбирается в технических деталях, но принятие решений не является его сильной стороной. Ему нужны четкие приказы, а не просьбы. К счастью, он имеет достаточно компетентного заместителя.
- Он вашего роста, вдвое больше в ширину, имеет огненные волосы и соответствующий характер. Я встретился с ним. Он сказал, что мою просьбу невозможно осуществить, затем спросил, чего именно я хотел достичь, и сделал это. Хороший парень.
- Хороший парень, - повторил капитан.
К моменту, когда двое мужчин расстались, Вирс знал намного больше информации о том, как найти решение проблем, возникающих на Леди Экз. Думая об этом, Пиетт теперь знал, кому из офицеров пехоты можно было доверять, так же используя их способности. Справедливый обмен, был сделан общий вывод.

Игры и развлечения.

Традиционное соперничество между двумя видами вооруженных сил, и неприязнь между соответствующими командирами, было достаточным основанием для разделения армии и флота. Тем не менее, люди, выросшие в мирах центрального ядра и прошедших свое становление, если не детство, в одном знаменитом кругу, старались сохранять свои знакомства. Аналогично, и «выскочки» также держатся в месте, объединяясь большей частью в целях самообороны.
***

Капитан Пиетт был достаточно дипломатичен, чтобы не идти против своего прямого командира, выражая свое мнение, и, по собственному желанию, искать компанию генерала Вирса, также, он был дипломатичен, чтобы не отмахиваться от Вирса, если последний вступил с ним в разговор, и генерал безжалостно пользовался этим фактом. Капитан, казалось, лично не возражал. Сохраняя вежливое уважение из-за его более высокого ранга, Пиетт мог быть весьма остер на язык в обсуждениях, и Вирс наслаждался общением с собеседником, который мог держать его в тонусе.
***

Когда одним вечером, капитан предложил сыграть партию в мёбиус-шахматы, Вирс уверенно согласился, не смотря на то, что в этот конкретный вариант раньше не играл, обычно, он был довольно хорош в играх на основе стратегии, и был так быстро и основательно разбит, что не поверил глазам, и сразу же потребовал реванша. Повторный разгром был еще более впечатляющим. Великодушный, без сомнения, капитан предложил увеличить попытки до трех из пяти, но генерал был достаточно хорошим игроком в сабакк, чтобы знать, когда нужно свернуть их.
- Ни в коем случае, Пиетт. Я не проигрывал, так очевидно, с тех пор как был пьяным курсантом, считающим не сложный матч по армрестлингу с вуки умной идеей. Я не настроен повторять.
– Вы не смогли. - Флотский офицер, и большая часть зрителей состоявшегося только что матча-реванша, довольно многие собравшиеся из армии и флота, бросили на него недоверчивый взгляд.
– Сломал руку в трех местах. - Вирс усмехнулся. Хотя должным образом и вздрогнув, Пиетт иногда опускал «сэр», и, хотя вообще был сторонником высокой дисциплины, свободное от работы время предпочитал проводить немного менее формально. Капитан открыл, было, рот, чтобы ответить, закрыл его, и попробовал еще раз.
- Я удивлен, что это все еще имеет значение.
- О, вуки был очень талантлив в этом виде спорта, или так мне сказали, мой Шириивук не существует.
- Я вижу. – Пиетт откинулся назад, сложив руки. – Хорошо, сэр, в следующий раз, когда вы почувствуете необходимость выступить против вуки, я надеюсь, вы найдете способ более перспективного решения проблемы успеха. Игра в шахматы, возможно. Не мёбиус-шахматы, хотя, я бы рекомендовал, существа вроде древесных вуки, должны быть способны думать в трех измерениях.
Вирс наклонился вперед, уязвленный.
- Вы намекаете, что я не способен? – спросил он с нажимом в голосе.
- Это ваши слова, сэр, не мои. - Узкие черты лица, позволяли добиться удивительно впечатляющей ухмылки. - Но чувство пространства, является одной из первых вещей, на наличие которой тестируют кандидатов в космический флот.
- Забавно капитан, - зарычал Вирс. - Я думаю, что в следующий раз, когда захочу почувствовать легкую победу, я брошу вам вызов на матч по армрестлингу.
- Я не являюсь ни пьяным, - (в глазах генерала появился злой блеск) - ни курсантом, я бы просто уступил борьбу. - Пиетт пожал плечами, очевидно, не впечатленный.
- Я не понимаю, флот получил такое давление…
- Флот по-прежнему на две победы впереди, по моим подсчетам, сэр.
Часть зрителей из флота, большинство естественно, были восхищены этими словами, армейский контингент сомкнул ряды, таким образом, все могло закончиться не очень красиво. Вирс в свою очередь, также пожал плечами не впечатленный.
- В настоящее время. Давайте перейдем на дежарик, и посмотрим.
К тому времени, когда необходимость поспать перед выполнением завтрашних обязанностей положила конец турниру, капитан был всего на одну победу впереди, лидерство переходило в другие руки несколько раз, и около половины игр закончилось вничью. Голошахматы во всех их вариантах стали любимым занятием, и зрелищным видом спорта, между капитаном и генералом. Гораздо менее одностороннее, оно также гораздо интереснее разжигало противостояние флота и армии, чем текущая вражда Оззеля и Вирса – никто всерьез не хотел играть против генерала, в этом соперничестве, кроме случаев, когда речь шла о получении более высоких званий. И в самом деле, где же еще можно получить возможность услышать случайный анекдот про глупые кадетские подвиги своего командира…
***

Где-то в другом месте на корабле этот эпизод и его последствия рассматривались менее позитивно. В то время, как первый же вечер привел к замечанию: «Генерал Вирс показывает политическое чутье среднего нерфа», за то, что позволил младшему по званию так сокрушительно разбить себя, и прежде всего, сделать это публично, и затем усугубить ошибку, поделившись в дальнейшем неловкой информацией. В последующие месяцы, наблюдатели, с разочарованием и нерешительностью, размышляли, был ли генерал просто везучим дураком, или очень проницательным интриганом, и всего лишь играл недомыслие. Когда слух об этой истории распространился, а это было неизбежно, люди смеялись по всему кораблю, но тем не менее, большинство не стало уважать Вирса меньше. Как раз наоборот, фактически после этой истории, армия, безусловно, полюбила его. Все согласились, в том числе и наблюдатели, с тем, что капитан, с другой стороны, сыграл весьма дерзко и самоуверенно , но, тем не менее добился сокрушительной победы, и вообще стал, невероятно почитаем за это. Наблюдатель лишь отметил: «Требует дальнейшего внимания».

Фоновая музыка.

Часть сущности Старого Джентльменского Клуба, составляющего атмосферу гостиной, помимо высококлассной мебели, стильного оформления, отличного стола, великолепного бара и вида за иллюминатором, который превосходил даже вид с мостика линкора (лишь потому, что люди на мостике обычно имели более важные дела, нежели любоваться звездами), был постоянный фон спокойной музыки. Классическая музыка, естественная, нежная, ненавязчивая, инструментальная, ее легко можно было игнорировать, при необходимости, и все же неотъемлемая часть, которую некоторые не понимали. Вирсу это не нравилось. Какой смысл играть музыку, которую легко игнорировать? Этот знатный сброд любил цитировать композиторов, и интерпретировать фразы в пределах его слышимости при каждом удобном случае, чтобы доказать свою несравненно высокую сложность, не сделав ничего чтобы полюбить стиль генерала.
***

Однажды в гостиную вплыл Оззель со своей свитой, и тут же услышал, как привычный музыкальный фон, заменяет сильный женский голос, проникновенно исполняющий оживленную мелодию. Гневное требование вернуть все к предыдущему состоянию встретил бледный, но непреклонный стюард, который процитировал строгий приказ генерала, подавать все жалобы лично ему. Никто вызов не принял. Вирс провел весь вечер, улыбаясь, как нексу. Он нашел что-то в равной степени энергичное и для следующего вечера. И провел бы остаток недели копаясь в обширной библиотеке Леди Экс для поиска все менее классической музыки, которую он любил, хотя там были некоторый классический произведения, которые он любил, но их было немного, если бы на следующий день его не поймал за этим занятием очень недовольный капитан, лицо которого было искажено отвращением. Коммандер Гаус, самый высокомерный щенок из корускантских собачек Оззеля, когда-либо позоривших палубу честного судна своим присутствием. Жестко осудив генерала (Вирс ранее считал, что был защищен от подобных импульсов), как человек, страстно любящий свой корабль, он, однако, не решился излить на него свой гнев, и перешел на стюарда, который фактически сказал ему «нет». Генералу не нужно было объяснять, как именно вышестоящий офицер мог превратить в ад жизнь подчиненного, когда хотел сделать это. Коммандер мог убить стюарда, даже не выходя за рамки закона, если бы Гаус ударил Вирса, который предпочел бы заставить человека сожалеть о том, что он не умер вместо этого. Как он потом говорил Пиетту.
- Нет, на этот раз пусть флот разбирается с делами флота? - резко спросил генерал, сдерживая гнев.
- Я думал, вы хотели быть проинформированы, сэр, - в острой форме вернул капитан. – Вы создали этот беспорядок, это ваш единственный шанс ликвидировать его самостоятельно, прежде чем кто-то другой должен будет выразить это безмолвно.
***

Когда несчастный стюард, спотыкаясь от усталости, брел в направлении своей кровати после второй смены, которая внезапно материализовалась в его расписании, он почувствовал, как сильные руки схватили его за плечи, потащив из коридора в подсобное помещение. Он ожидал трепки, благодаря сплетням, зная все, что можно было знать о коммандере Гаусе. Однако, человек в серой форме, с интересом наблюдающий за ним, не был тем, о ком он думал.
- Генерал Вирс запросил помощи военного флота для его конкретного проекта. Я ожидаю, что вы выполните следующие приказы в этом письме.- Сказал капитан. Датапад был нажат в его руках, перед тем, как смущенный стюард мог ответить «Да, сэр», затем капитан откланялся. Осторожно взглянув на огромного человека, штурмовика не при исполнении служебных обязанностей, который буквально затащил его в это помещение, стюард прочитал деку. "Это не займет много времени. Делайте, как вам говорят", а затем колючая подпись капитана. Он поднял голову, чтобы увидеть саркастичную усмешку глядящего на него сверху вниз человека.
- Сержант Хевл, - ухмыльнувшись, представился гигант. – Вы и я ненадолго поменяемся местами, приятель.
- Знаете ли вы что-нибудь о подаче напитков, сержант? - Стюард был слишком хорошо подготовлен, чтобы показывать свои эмоции.
***

Когда генерал Вирс продолжил корректировать фоновое музыкальное сопровождение согласно своим вкусам, коммандер Гаус на свою злую жалобу, услышал самодовольное: «Приказ генерала, сэр» прозвучавшее на октаву ниже, чем ожидалось. Когда он, фактически, посмотрел в глаза обслуживающего человека, командир, к своему ужасу, должен был откинуть голову назад. Резкий приказ получить обычного стюарда, был встречен не менее бешеным и тревожным: «Это я, сэр, Ваш обычный стюард, сэр. Приказ генерала, сэр». С технической точки зрения, не было ничего неправильного с новым стюардом. Он носил безупречную униформу, благожелательно подавал еду и напитки, даже если этот благожелательный вид прилагался к когтям размером со столовые приборы. Он выполнял приказы, и отвечал на все с неизменной вежливостью и уважением. На более интуитивном уровне, тем не менее, огромная фигура и бесстрашный блеск в глазах, интерпретировали коммандера, правильно, как проведение полной поддержки генерала Вирса на любые действия, и заставляли коммандера Гауса вести себя гораздо более вежливо, чем он имел обыкновение вести себя с подчиненными. Реакция на музыкальные эксперименты Вирса была неоднозначной. Хотя Оззель и его ближайшее окружение из принципа продолжали кипятиться, довольно многие, даже больше чем генерал или адмирал ожидали, просто отмахнулись от изменения мелодии. Некоторые даже дошли до того, что и как капитан, который иногда, подняв бровь, высказывал замечания в стиле «это интересно». К концу недели к Вирсу подошла группа младших офицеров. Все они были наследниками старых домов, и, следовательно, приглашенными адмирала, но по крайней мере, их представитель был одарен, по жестокой шутке генетики, реальным тактическим талантом, высоким происхождением, деньгами и могущественным именем. Молодой лейтенант протянул датадиск, скрытый из виду спинами его сообщников, и очень вежливо предложил, захочет ли генерал взглянуть на этих… музыкантов тоже.
- Вряд ли классика, - мягко сказал Вирс, подняв бровь. Он признал очень мало этих имен.
- Нет, сэр, - признался молодой человек, и заговорщицки добавил. - И каждый истинный сын Центра Империи, воспитанный на этой музыке, ненавидит ее, как чуму, сэр.
***

Повестку дня следующего вечера нельзя было легко проигнорировать. Капитан Пиетт не заметно вздрогнул, когда прошел в стену звука, не громче, чем любая из песен раньше, но более пронзительная, и помчался прямо к генералу.
- Вряд ли классика, - отметил он, напрягая голос против шума.
- Моя реакция была такой же, но так как молодой Пелерин просил так приятно… - невинно заметил Вирс, пожав плечами.
- Мой генерал, кража молодых помощников прямо под носом у адмирала. Какое коварство от вас, сэр. – Капитан чуть заметно усмехнулся. Хитрый диссонанс, первоначально созданный для вида совсем иного частотного диапазона слуха, достигла крещендо, и другая зарождающаяся усмешка исчезла. – Только в этот раз, однако. Начиная с завтрашнего дня, я ожидаю услышать что-то менее… распространяющееся, сэр. Или вся звуковая система будет отключена по приказу капитана. И самой собой разумеется,и все козыри генерала на борту корабля, предоставленные капитаном.
***

Оззелю потребовалась еще неделя, чтобы прийти к такому же выводу, но, хотя то же самое относиться в большей степени к адмиралам, он, тем не менее, приказал капитану вновь взять на себя контроль над ситуацией. Слабая оценка работы Оззеля, более или менее тесно связывала его сторонников.

@темы: Переводы, Star Wars, Фанфики

---

[Angel de Oscuridad]

Название: Папина девочка
Фандом: Звездные Войны
Пэйринг или персонажи: Лея, Дарт Вейдер, Мара Джейд, мельком Бейл Органа
Рейтинг: G
Жанры: Джен, AU
Предупреждения: OOC
Описание:
О том, как Лея узнала правду.

Пролог

Впервые она увидела его во сне. Потом она видела его много раз. Иногда он был маленьким мальчиком. В другой раз, это был сильный и красивый мужчина, стоящий рядом с женщиной, похожей на нее. Потом он был один на звездном разрушителе, в черном доспехе. Он не мог дышать как нормальный человек. Его звали Энакин Скайуокер.
Она научилась не говорить своим приемным родителям об этих снах. В отличие от нее, они их боялись, но она была рада узнать об ее отце. Об ее настоящем отце.

Лея Амидала Скайуокер. Для нее это звучало лучше, нежели Лея Амидала Органа. Она слегка улыбнулась. Благодаря снам, она знала о своем рождении от родителей. Они поделились с ней своими воспоминаниями. Но они никогда не говорили с ней, только улыбались.

Лея расчесала свои длинные темные волосы золотым гребнем, и подбежала к отцу Бейлу, когда он открыл дверь. Она никогда не называла его папой, берегла это слово для ее настоящего отца.
- Уходим, Принцесса, во дворце Вейдер. Мы должны бежать – говорил он, беря ее на руки.
- Почему? – сглотнув, спросила она.
- Потому что, он плохой - Бейл остановился. Перед ними стоял Дарт Вейдер. Она видела его раньше в Голонете, в ее снах. Вывернувшись из рук отца, она подошла к нему. В тишине было слышно лишь его механическое дыхание.
- Почему ты такой грустный? - спросила она как можно спокойнее.
- Я не грустный - поправил он.
- В моих снах тебе всегда грустно… Ты потерял маму.
- Мама? - прошептал он.
Он опустился перед ней на колени. Она была так похожа на Падме. Его Падме.
- Падме… моя мама. Я тоже по ней скучаю папа. Я тоже по ней скучаю – сказала ему Лея. Смело улыбнулась ему, и тепло обняла – Я тебя люблю, папа…


Часть 1

"Дочь! У меня есть дочь! Мой ребенок! О, Падме, я буду заботиться о ней со всей любовью и верностью к вашей памяти. Она не будет ни в чем нуждаться будучи дочерью второго человека в Империи. – он чуть замедлил шаги, вспоминая об императоре. – Хочу ли я, чтобы он знал о моей дочери? Она моя дочь. Она нужна мне, и она будет со мной. Император, к сожалению, должен об этом знать, но не думаю, что он захочет участвовать в воспитании девочки."

- Ты готова ехать со мной?

- Куда поехать? – немного озадаченно спросила она.

- Домой.

Она чуть наклонила головку, слегка, нахмурившись. Выражение ее личика было таким милым и очаровательным, что Вейдер осторожно коснулся ее волос, ласково погладив.

- Эти люди… они просто воспитывали тебя. Ты моя дочь. Я хочу, чтобы ты жила со мной.

- Хорошо, - она прижалась к нему, уткнувшись лицом в его грудь.

Вейдер чувствовал, как его сердце радостно забилось, а в груди разлилось тепло. Дверь за его спиной бесшумно открылась, и он резким движением оборвал удивленный вскрик, швырнув вошедшего человека в противоположную стену, прежде чем он успел среагировать. Похоже его присутствие все же было замечено дворцовой охраной. Впрочем, он не видел угрозы себе на этой миролюбивой планете. Внезапно он услышал резкий окрик.

- Ты!!!

- Сенатор Органа. – холодно фыркнул Вейдер, оглянувшись через плечо на знакомый голос, и не останавливаясь проследовал дальше.

- Отдайте ее! Она моя дочь!
Вейдер развернулся и яростно зарычал, поднимая Органу с помощью Силы.

- Она моя, сенатор. Моя жена родила ее. Плоть от плоти моей, кровь от крови, и я не собираюсь отдавать ее обратно тому, кто не имеет никаких прав по отношению к ней. – он с яростным рычанием отбросил альдераанина в стену, и тот потерял сознание. Вейдер искренне надеялся, что убил его за дерзкую попытку встать между ним, и тем что он считал своим. Оставшийся путь до шаттла прошел в молчании. Лея, закутанная в его плащ, безмятежно спала.
– Я буду любить тебя вечно, Лея. Ты моя дочь, дочь Империи, ситхов, и тебя будут бояться и любить во всей галактике. – шептал он. Он бережно устроил спящую Лею на коленях, заводя двигатель шаттла, и связался со своими людьми на "Опустошителе", чтобы они подготовили каюту для девочки.

Часть 2

Когда Вейдер вернулся на "Опустошитель", помещение для Леи было уже организовано. Он уложил девочку на кровать, и некоторое время любовался ею, отметив ее поразительное сходство с Падме. Неудивительно, что Органа старался не показывать ему дочь. Думая об Органе, ситха охватила ярость, ведь он был одним из ближайших друзей Падме, и возможно, вместе с Кеноби настраивал его жену против него. Он похитил его дочь, и держал ее вдали от родного отца.
Также Вейдер не был уверен в реакции Палпатина. Сидиус мог посчитать девочку угрозой себе. Возможно, он сумеет убедить императора, что она будет хорошим союзником, если он позволит обучать ее. Вейдер знал, что это большой риск. Но если Сидиус прикажет ему убить девочку, он не подчинится. Он сможет ее спрятать и защитить. У лорда Ситхов было достаточно ресурсов, чтобы держать существование дочери в тайне. Вейдер давно понял, что его учитель был жестоким садистом, который пользовался любой возможностью, чтобы поиздеваться и унизить своего слугу. Вот именно, слугу. Он не хотел даже в мыслях произносить слово раб.

***
Проснувшись, Лея не сразу поняла что происходит. Но увидев задумавшегося Вейдера, вспомнила события прошедшего дня. Она взглянула на бесстрастную черную маску, при виде которой большая часть населения Галактики дрожала от ужаса. Отец - Бейл рассказывал ей о Лорде Вейдере, о его ужасающих деяниях против джедаев и во имя Империи. В реальной жизни Лея еще ни разу его не видела. Все всегда говорили, что он внушает ужас одним своим видом, но Лея не чувствовала ужаса. Это было похоже на ... облегчение. Напряженные до этого мышцы расслабились и дышать стало намного легче. Лея видела невероятно высокую фигуру, закованную в черный доспех, но она не чувствовала ни страха, ни отвращения, ни паники, ни ненависти. Она не чувствовала ничего из того, что как ей говорилиона будет чувствовать, столкнувшись с Лордом Ситхов. Она чувствовала, так, словно, то что она ждала чего-то всю свою жизнь, а теперь вот он, стоит прямо перед ней. Папа.

"Неужели и здесь я буду принцессой? - раздраженно думала Лея. - Нужно сказать что-нибудь."

– Привет. – наконец, выдавила она. – "Ну, что ж было замечательно."

- Привет. – ответил Вейдер.

«Как-то вышло неловко. Он заметил?» Ответ на этот вопрос она получила, когда он присел рядом с ней на кровать, и очень нежно коснулся рукой, затянутой в черную кожаную перчатку, ее щеки, ласково поправив выбившийся из прически локон за ухо. Когда его рука коснулась ее лица, на мгновение Лея увидела перед глазами высокого, красивого, голубоглазого человека с взлохмаченными светлыми волосами и улыбкой, способной покорить пол-Корусканта. Неужели это и было скрыто под маской?

- Лея… - выдохнул он. – Моя дочь. Моя прекрасная дочь.

- Папа… - Лея не чувствовала никаких колебаний.

- Как ты похожа на свою мать.

- Правда?

- Да.

- Как ты нашел меня?

- Сила открыла мне правду, и привела к тебе.

- Сила? Я читала об этом, но думала, что это просто миф.

- Вы достаточно ловко использовали Силу, чтобы считать ее мифом, принцесса. – Вейдер насмешливо фыркнул.

- Что вы имеете в виду? Я не умею использовать Силу!

- Но ты использовала Силу ранее. Я почувствовал тебя.

Лея вдруг вспомнила все странности, происходившие с ней все время. Один раз она очень захотела рассмотреть мчащийся спидер, и ей показалось тогда что время замедлилось настолько что она смогла разглядеть панель управления. Разве это Сила?И он смог узнать когда я это сделала? Может поэтому мой отец-сенатор не хотел чтобы я делала что-то странное? Потому что мой настоящий отец мог меня найти? В головке Леи вертелись миллионы вопросов. Кто этот человек в маске? Как я могу использовать Силу? Где ее мать? Почему у нее отобрали настоящую семью? Зачем ее приемный отец хотел, чтобы она ненавидела собственного родного отца? Знал ли Вейдер, где она была все это время? Вопросы кружились в ее голове, но прежде чем она получила шанс озвучить хоть один, прозвучал голос ее отца. Пока они говорили, она заметила, что мышцы расслабленные до этого, вновь напряглись. Потянувшись к одетому в черное существу, которое было ее отцом, ее истинным отцом, она почти чувствовала нечто тянущееся ей навстречу. Оглянувшись, она вдруг ощутила как это нечто обернулось вокруг нее, это было в ее сознании, всегда там было, просто об этом забыли. Некая связь, которая простиралась от ее сознания и соединялась с бытием другого.

- Это сила. Связь между отцом и дочерью. – Мягкий, теплый голос заговорил в ее голове. Лея, разинув рот, резко посмотрела на отца, тот медленно кивнул.

- Таким образом, мы можем разговаривать так?

- Только если ты хочешь этого. Я могу научить тебя.

- Я бы хотела.

Лея находила идею такой связи с отцом очень увлекательной. Рядом с ним она чувствовала спокойствие и любовь Она чувствовала себя любимой в его присутствии. Все это она поняла через их образовавшуюся связь. Он способен сделать для нее все: бороться за нее, умереть за нее, убить за нее.

Часть 3

Прошло восемь лет.

«Бип, бип, бип!»
Лея мучительно застонала, когда звонок будильника вырвал ее из мира сновидений. Она перевернулась на другой бок, засунув голову под подушку. К сожалению, это не помогло, и она все еще слышала непрекращающийся звон, хотя и несколько приглушенно. Она застонала громче, и вслепую попыталась нашарить кнопку выключения, и, наконец, была вынуждена открыть глаза. Досадливо поморщившись, она швырнула будильник через всю комнату в стену, и тот с протяжным звяканьем, наконец, отключился. Лея вновь откинулась на подушку, и уже начала снова дремать, когда дверь в ее комнату бесшумно отворилась.

- Во имя Галактики, Лея, ты, что все еще спишь? Практически шесть утра! Ты действительно хочешь проспать самый важный день своей жизни?

- Мара, - пробормотала из-под подушки Лея. - Я не представляю, почему сегодняшний день является таким важным в моей жизни. И тем более, не
понимаю почему ты находишься здесь в столь смешной час в один из немногих дней, когда нам позволено поспать подольше.

Мара в недоумении уставилась на закрывшуюся подушкой лучшую подругу.

- Ну, любой нормальный человек был бы в восторге отметить свое пятнадцатилетие.

- Да ну, нормальные люди не разделяют свой день рождения с Днем Империи…

Мара раздраженно вздохнула, отбрасывая с лица рыжий локон.

- Так, похоже, мы начинаем повторяться. Это ведь так обременительно делить свой день рождения и вашего отца с правительством, что позволяет жить во дворце на величайшей планете в галактике, не говоря о том, что он платит за твою политическую подготовку и вдобавок обеспечивает мир и процветание в галактике. Для тебя же это тааак трудно.

- Твой патриотизм, является ярким примером для всех, Мара. – прозвучал недовольный ответ из-под подушки. – И если ты не заметила, мы живем не во дворце, а в престижном Императорском военно-космическом бункере, прилегающем ко дворцу. Так что иди читать свои проповеди в другом месте, или по крайней мере вернись позже. – с этими словами Лея повернулась спиной к подруге.
Глаза Мары опасно сузились, и она засучила рукава. Прежде чем Лея успела понять, что происходить, она обнаружила, что взмыла в воздух над кроватью, и была бесцеремонно сброшена на пол. Мара злобно рассмеялась и кинулась к двери, едва успев увернуться от запущенных в нее подушек.

- Я тебе этого не забуду, Мара! И первое, что ты увидишь завтра утром, это целый гарнизон штурмовиков, окруживших твою кровать.

- Ха! Грубая сила ничто по сравнению с Великой Силой, Лея! Это худшая твоя задумка! – смех Мары продолжал доноситься, даже когда она скрылась из виду.

Лея зарычала от бешенства, комкая очередную подушку.

- Первое, что я сделаю, когда стану императрицей, сошлю ее на Кессель… - прошипела она. Лея повернулась, собираясь вернуться в свою комнату, когда ей на глаза попался молодой лейтенант, который только что свернул в этот коридор со стопкой датападов в руках. Он немедленно покраснел, видя леди Лею Амидалу Скайуокер, дочь правой руки императора, стоящей в одной ночной рубашке посреди коридора в окружении разбросанных подушек. Лею тоже не слишком обрадовала эта ситуация, но ей удалось быстро взять себя в руки, и нацепить на лицо совершенно равнодушное выражение.

- Ну? – спросила она, небрежно перекинув подушку через плечо. – У вас нет других занятий? – с этими словами, она с гордо поднятой головой шагнула в комнату, оставив бедного лейтенанта в замешательстве.

Часть 4

Полчаса спустя Лея уже шагала по коридору бункера. Одета она была в стандартную форму имперского кадета, а волосы убраны в высокий хвост. Коридоры уже были заполнены дежурными офицерами, занятыми своими обычными делами, несмотря на День Империи. Некоторых из них она знала, и дружелюбно кивала в ответ на их приветствия, но ее мысли были где-то далеко, она безрезультатно высматривала в толпе рыжие волосы Мары. « Должно быть она уже вернулась во дворец …» - пробормотала себе под нос Лея. В этот момент она увидела еще того, кого надеялась увидеть.
- Коммандер Джир!
Мужчина повернулся на ее оклик, и узнав Лею, улыбнулся, и помахал ей в знак приветствия. Лея улыбнулась в ответ, и подошла к командиру.
- Миледи, я всегда рад вас видеть. Позвольте пожелать вам много счастливых моментов.
- Благодарю, коммандер. Есть ли какие-то новости с "Опустошителя"? – Лея снова улыбнулась.
- Сожалею, миледи, но я боюсь, что ваш отец задержится. Он не может позволить повстанцам испортить этот день.
- Ох… - тихо вздохнула Лея. – Я понимаю.
Джир неловко кашлянул, но затем весело улыбнулся.
- Пятнадцать, да? Звезды! Как быстро летит время! Кажется, только вчера я имел дело с беспрестанно болтающей семилетней девчонкой, бегающей по мостику "Опустошителя"с широко распахнутыми глазами, во время ее первого космического путешествия. Я едва оправился от вида того, как вы падаете с мостика, когда мы вошли в гиперпрыжок.
- Не думаю, что с тем штурмовиком, на которого я упала, случилось что-то плохое… - ухмыльнулась Лея. Она вздохнула, и ее улыбка исчезла. Она прекрасно знала, что ее отец был одним из самых важных людей в галактике, но она все еще надеялась, что он постарается быть дома в ее день рождения. Она выкинула эту мысль из головы, и снова улыбнулась. – Я рада была видеть вас коммандер, желаю счастливого Дня Империи.
- Любой день, когда мы служим Империи, является счастливым, миледи. – отдавая честь, ответил Джир, затем, наклонившись к ней ближе, тихо прошептал. – Но между нами, этот день был бы еще более счастливым, если бы мне дали небольшой отгул. Я делаю все для защиты планеты от повстанцев и в этот, и в любой другой день. Человек не может нести столько ответственности так долго. – он подмигнул Лее, о шутливо добавил – Только не сболтните о моих словах вашему отцу, когда снова увидите его. – Джир снова отдал честь, пожелал Лее счастливого Дня Империи, и продолжил свой путь.
Ей нравился этот коммандер. Он был одним из первых людей, с кем она познакомилась на борту Девастатора, когда отец забрал ее домой. Он был веселым и умным, и не говорил с ней как большинство взрослых. Она обязательно поговорит с отцом о предоставлении ему отгула, когда снова увидит его, но вряд ли это произойдет в ближайшее время… «Ну ладно, теперь поищем Мару, чтобы мне не пришлось провести этот день в одиночестве, даже если она без конца цитирует мне патриотические лозунги». С этими мыслями, она направилась в сторону императорского дворца. Она пересекла площадь, которая отделяла его от 501 Бункера, и увидела извилистые шпили, возвышающиеся перед ней. Она не любила дворец императора, с его чрезмерно позолоченными фасадами и огромным количеством мебели, скульптур и картин. Она всегда предпочитала минимализм и функциональность проявлениям излишеств. Пройдя через один из боковых входов, и поднявшись на лифте, она уже подходила к комнате Мары, находящейся на этаже, куда был доступ только для элиты Империи.
- Стойте! Вы должны предъявить удостоверение! – внезапно раздался голос алого гвардейца.
- Кани, вы же знаете, кто я! – раздраженно ответила Лея, уперев руки в бока и глядя в темные линзы женщины-охранника.
- Правила, есть правила, миледи, идентификация личность и цель визита указывается при каждом визите на этажи ограниченного доступа.
- Леди Лея Амидала Скайуокер, дочь лорда Вейдера, кадет императорского военно-космического корпуса имени его Величества императора Палпатина. Иду в гости к Маре Джейд. – раздраженно вздохнув, монотонно отбарабанила Лея. – Этого вам достаточно, чтобы удовлетворить протокол.
- Хм… Как я узнаю, что вы настоящая леди Лея?
- Кани! – Лея уже была готова придушить женщину, когда из-за двери раздался голос Мары.
- Все в порядке, Кани! Вы можете позволить ей войти! – крикнула Мара.
- Хорошо. Проходите, миледи. – Телохранитель, сделав шаг в сторону, жестом пригласив Лею внутрь. Однако, теперь напряглась Лея.
- И что же она планирует сделать со мной, когда войду туда? – Лея подозрительно ткнула пальцем в сторону двери.
- Я здесь чтобы охранять дверь. – Кани пожала плечами. – О том, что происходит внутри, могу только гадать.
- Спасибо за помощь. – Саркастично ответила Лея, и глубоко вдохнув, коснулась панели, чтобы открыть дверь. В комнате было абсолютно темно, и как только Лея вошла, раздался приглушенный смех.
- Мара… - осторожно позвала Лея, проходя в комнату. – Чтобы ты не планировала, я советую тебе серьезно подумать о последствиях очередной твоей выходки.
- «СЮРПРИЗ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»

@темы: Star Wars, Фанфики

---

[BlueBeast]

Название: Труп
Жанр: как бы страшилка
Спасибо Лу за редактирование

Однажды произошел со мной один случай. Сейчас, вспоминая о нем, ссылаюсь на свое богатое воображение и непонимание ситуации. Уж не говоря о том, что дико хотелось спать после тяжелого дня.
Я работаю в приемном отделении обычной бедной больницы "в сутки". Работа тяжелая, больных каждый день поступает очень много, а трудимся мы вдвоем, хвала небесам, иногда и втроем вместо положенных шести. Это очень тяжело, правда, больным на это наплевать. Особенно побитым алкашам и всяким желторотикам с болящими зубами. Только ночью и утром можем немного отдохнуть. Для этого мы привыкли делиться на утро и ночь, чтобы четыре часа подремать.
Так же тяжела работа и у наших санитаров. Они всегда пашут вдвоем вместо положенных семи. И должны не только убирать за больными, развозить их по отделениям, провожать на обследования, мыть обделывавшихся старичков, актировать одежду алкашей, но и вывозить трупы со всей больницы (а у нас многокорпусная система). Работы тоже очень много.
И вот однажды, проснувшись с головной болью и диким желанием спать, выхожу из сестринской и иду к рабочему месту. Приемник был пустой, свет почти везде был выключен. Встретила сменщицу по дороге, отдала ей ключи от сестринской и подошла к двери «аквариума». Уже собираюсь зайти, но вдруг замечаю краем глаза в конце коридора за стеклянной автоматизированной дверью каталку. Оборачиваюсь - и вижу труп на ней. Мелькает мысль, что это санитары готовились вывозить мертвеца из приемника и пока завезли его за дверь, а сами пошли куртки надевать.
Но что-то меня в этом трупе смутило. Не сам мертвец, их я повидала за пять лет немало, поэтому не боюсь, а его положение. Обычно, трупы укладывают на спину и заворачивают в простынь, а тут лежит на животе… Это можно было понять по носкам, смотрящим вниз. И отсутствие простыни…
«Очень странно», - подумала я.
Решив, что это дело санитаров, как им трупы вывозить, я спокойно зашла в комнатушку, где оформляем больных, и села за компьютер, начав подготовку к составлению сводки. Окно приемника, через которое "скорая" сдает нам документы больных, расположено в сторону выхода, но выпирающая стена напротив почти полностью скрывает автораздвижную стеклянную дверь, к тому же, она расположена таким образом, что толком и не заметишь, как кто-то заходит или выходит – лишь по звуку открываемой двери возможно было определить.
И вот я слышу этот шорох – шум открывающейся двери, пропускающей человека, но я никого не заметил. Второй звук заставляет меня забросить оформление сводки и взглянуть на ту часть двери, которую можно было увидеть за стеной.
Это был скрип каталки. Не сказала бы, что у нас такое старье в больнице - новые хорошие каталки недавно закупали, но остались и «древние» со скрипучими колесами. Их использовали для перевозки биксов, коробок с препаратами или трупов.
Я посмотрела на дверь и успела заметить, как из поля зрения в сторону коридора исчезает конец лежанки с трупом. Создалось впечатление, что каталка проехала самостоятельно, и над этими мыслями я рассмеялась. Наверняка, это был просто санитар, забрал лежанку в санитарную комнату – оформлять мертвеца, а я его просто не заметила, будучи сосредоточенной на деле. Но следующая мысль заставила похолодеть и замереть от страха – ведь дверь открылась только один раз! Санитар никак не мог пройти незамеченным – это я бы услышала.
Бросив все заготовки, я осторожно, сама не знаю почему, прокралась к двери из «аквариума» и выглянула в коридор. Ни санитара, ни каталки видно не было. Возможно, уже проехали в санитарскую комнату. Я медленно вышла и направилась в помещение, где бедные санитары ложились отдыхать, когда была свободная минутка. И с недоумением увидела спящего на топчане Вовку. Сердце ощутимо забилось о ребра, и я, начиная ощущать нервную дрожь, вышла обратно в коридор, после чуть ли не бегом направилась к двери «аквариума».
Скрииип-скрииип-скрииип…
Раздался звук сзади. Медленный, тягучий, режущий. Я так и застыла, вцепившись в ручку двери. Я слышала, как оно, что бы это ни было, подбирается все из царившего полумрака в коридоре, но оглянуться и убедиться, что это, возможно, всего лишь другой санитар везет труп к выходу, смелости не хватило.
Но звука шагов не было. Или у санитара была легкая воздушная походка, или никакого санитара не было и в помине.
Я почувствовала, как по виску стекают капли пота. Холодный бессильный страх не позволял мне открыть дверь и спрятаться в помещении. Я боялась шевельнуться, чувствуя, что, если я это сделаю, то, что сейчас двигалось по коридору с этим нарастающим скрипом, сможет сразу оказаться рядом. А что после этого может последовать, я думать не стала. Просто стояла на ватных ногах и дрожала, с нарастающим ужасом осознавая, что мне конец.
Вот тут я и вспоминаю о родных и близких. А так же ярко представляю себе следующую смену, нашедшую мой труп, который точно так же взвалят на железную скрипящую каталку… И это приводит меня в чувство. Я резко открываю дверь, вваливаюсь внутрь, и слышу, как скрип моментально становится громче, ближе. В только что закрытую дверь ударяется что-то тяжелое, раздается мерзкий какой-то влажный шлепок, и я кричу от переполнявшего меня страха. Я никогда в своей жизни ещё не кричала...
Скрип снова усилился, но теперь создавалось впечатление, что он исходит не от проржавевших колес железной каталки, а отовсюду. Я сжалась в комок в углу, заткнув уши, дрожа и плача от страха. Но все равно слышала этот продолжающийся шлепающий звук, будто кто-то или что-то вяло стучится в дверь гниющими конечностями.
В окно громко постучались, и я вскочила на ноги, дико озираясь. У стойки стоял врач "скорой помощи" и тревожно смотрел на меня. Вот тут я и поняла, что никакого скрипа и прочих звуков уже не было и в помине. Что произошло дальше, я умолчу. Скажу только, что после того случая я ещё долго приходила в себя.
Было ли то больное воображение, галлюцинация от недосыпа недосыпания или что-то такое, что ещё не подвластно человеческому понимаю, сказать не могу.

@темы: Оригинальное творчество

---

[BlueBeast]

Название: Забота
Фэндом: Death Note
Основные персонажи:

Лайт Ягами (Кира)

Лайт Ягами (Кира)

Эл Лоулайт (Рюдзаки, Эл).

Эл Лоулайт (Рюдзаки, Эл).

К сожалению, без знания манги или анимэ не обойтись.

Лайт знает, что Рюдзаки мало спит, но даже такому гению, как он, необходим сон. По той простой причине, что он - человек, а не машина. И, когда глаза черноволосого парня неизбежно закрываются, Лайт раздраженно, но терпеливо заставляет Рюдзаки слезть со своего кресла, на котором тот восседает, словно птица на насесте.
Тихо звенит длинная цепь наручников, не дающая молодым людям сильно отдалиться друг от друга. И именно она является первой причиной, по которой Лайт начал укладывать спящего на ходу Рюдзаки в постель - спать, сидя в кресле Лайт никак не может.
Обычно раздеть гения помогает Ватари, поскольку тот сам не в состоянии сделать этого сам. В первое время Лайт очень удивлялся такому факту, но вскоре смирился со многими странностями и асоциальным поведением бледнокожего парня. Однако в отсутствие пожилого человека с Рюдзаки возится Лайт.
Это кажется чем-то неестественным, удивительным и непонятным. Что человек в возрасте двадцати пяти лет с такими умственными способностями не может самостоятельно одеться или раздеться. Казалось бы - такие простые движения, но каждый раз при попытке сделать это самому Рюдзаки словно впадает в прострацию. Он замирает, взгляд его черных глаз теряет свою осмысленность и пугающую пронзительную глубину.
- Подними руки, - просит Лайт, и Рюдзаки, словно маленький ребенок, слушается. Его черные волосы треплются ещё больше, когда Лайт снимает белую рубашку через его голову.
- Колокола, - почти беззвучно шепчет самый лучший детектив в мире, и сын японского полицейского на мгновение замирает, напряженно вслушиваясь в тихий голос, - звонят...
- Ложись спать, Рюдзаки, - спокойно говорит Лайт, не без усердия укладывая парня в кровать. Черные волосы рассыпаются по подушке и обрамляют лицо, ярко подчеркивая её бледность. - тебе надо чаще отдыхать.
Первый настоящий друг гения тяжело вздыхает, списывая такое состояние Рюдзаки, уже не говоря о его слуховых галлюцинациях, на усталость и хроническое недосыпание.
***
Где-то очень далеко люди слышат колокольный звон, приветствующий нового кандидата в приют Вамми, в который уже никогда не вернутся его основатель и лучший воспитанник.
Поделиться…

@темы: Фанфики

---

[BlueBeast]

Название: Улыбка
Фэндом: Наруто
Персонажи: Гаара, Рок Ли

Так кратко, что кат излишен 0_о

- Пожалуйста, будь аккуратнее в следующий раз, - привычно вежливо просит Ли и старается стряхнуть с головы песок. Бой уже закончен, но песчаная дымка только сейчас начинает оседать на землю.
Гаара молча наблюдает, как желтые песчинки скатываются вниз с угольно-черных и блестящих волос. Как мозолистые пальцы зарываются в эти волосы, из-за чего солнечные блики перекатываются по ним, словно вода по каменным уступам.
Зеленые глаза закрываются, оставшийся песок быстро покидает голову чунина, из-за чего тот с удивлением, но потом с улыбкой смотрит на Козекаге. Не успевает Ли поблагодарить его, как рыжеволосый парень все так же молча поднимает руку, требуя тишины, и, так же не открывая глаз, безэмоционально произносит:
- Не стоит благодарности. – Зеленые глаза вновь устремляют свой взгляд на чунина. Холодно, почти враждебно. Но все, кто хорошо знает Гаару, так бы не сказал.
И Рок Ли шире улыбается бледноватому парню, видя на его лице незаметную слабую и теплую улыбку.

@темы: Фанфики

---

Встречи и прощания. Глава двенадцатая и заключительная

[Пацка]

ФЭНДОМ: Звездные войны
НАЗВАНИЕ: “Встречи и прощания”
АВТОР:  Пацка
БЕТА: jane_connor
РЕЙТИНГ: PG-13
КАТЕГОРИЯ: Гет
ЖАНР: Ангст / Романтика
ПЕЙРИНГ: Фирмус С. Пиетт / новый женский персонаж
РАЗМЕР: миди (двенадцать глав)
СТАТУС: Закончен
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: в самом конце будет АU, но пока все в соответствии с каноном
ДИСКЛАЙМЕР: Вселенная и герои принадлежат только и исключительно Джорджу Лукасу, я их взяла на время поиграться
САММАРИ: Неизвестная сторона жизни имперского адмирала Фирмуса С. Пиетта.
ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ: вот тут

Глава первая - глава вторая - глава третья - глава четвертая - глава пятая - глава шестая - глава седьмая - глава восьмая - глава девятая - глава десятая - глава одиннадцатая

Читаем заключительную двенадцатую главу

Глава 12

Пиетт сидел около постели и неотрывно смотрел на Игнис. Минула уже неделя после визита Вейдера, а она до сих пор так и не пришла в себя. Медики уверяли, что она находится в стабильном состоянии и нужно лишь дождаться, пока ее сознание с подсознанием сами справятся с проблемой.

За прошедшее время Пиетту пересадили клонированную селезенку и погрузили в освободившуюся бакта-камеру. Уже третьи сутки он – с тех пор как встал на ноги – неотлучно находился в палате жены. Физически он чувствовал себя прекрасно, а вот морально...

Когда-то, очень много лет назад, на родной Аксиле Пиетт ребенком катался на простеньких качелях. Он смутно помнил, как у него захватывало дух, когда он взлетал к небу, и как замирало сердце, когда стремительно возвращался обратно к земле. Его теперешняя жизнь сильно напоминала эти качели: необыкновенные радость и счастье то и дело сменялись бессилием и глубочайшим отчаянием. Он уже дико устал от такой бесконечной чехарды. Именно сейчас, когда у них с Игнис все могло наладиться, она уже который день лежит без чувств. И медики не могут ничего точно обещать, хотя по несколько раз в день горячо уверяют его, что раз динамика не ухудшается, она в любой момент может очнуться.

Вздохнув, Пиетт встал и несколько раз прошелся по палате, чтобы размяться и немного взбодриться. Жаль, что у него под рукой нет флотской аптечки – ему бы сейчас не помешал тот стимулятор, что помог выдержать бешеный ритм работы во время операции при Хоте. За последние семьдесят два часа он почти ничего не ел и спал лишь урывками, прямо на неудобном больничном стуле, который дроиды поставили для него в палате Игнис – боялся пропустить момент ее пробуждения. Ведь у него есть для нее совершенно сногсшибательная новость и сообщить ей об этом сюрпризе должен именно он.

Пиетт с тоской посмотрел на хронометр, тяжело вздохнул и снова сел. Интересно, сколько она еще будет находиться в таком состоянии? Сейчас Сила к ним благоволит, но надо успеть воспользоваться моментом, пока ситуация не стала усложняться, что вполне возможно...

Он задумался, прикидывая возможные варианты развития событий, и поэтому не сразу осознал, что именно отвлекло его от размышлений. Пиетт вернулся из своих мыслей обратно в палату и тут же понял, что именно изменилось – дыхание Игнис. Когда его допустили к ней, она дышала тихо-тихо, еле заметно, сейчас же ее грудь высоко вздымалась, а под веками интенсивно двигались глазные яблоки, словно она видела какой-то сон.

Пиетт замер, не веря своим глазам, потом осторожно взял ее за руку и негромко позвал:

– Игнис, любимая! Ты меня слышишь? Игнис!

Несколько мгновений ничего не происходило, а потом она вдруг открыла глаза. Вот просто взяла и открыла, словно не лежала в беспамятстве столько времени, ни на что не реагируя.

Он замер от неожиданности, чувствуя, как радость захлестывает его с головой, а сердце бешено колотится у самого горла.

– Ты меня слышишь? – он крепче сжал ее руку. Игнис не ответила, и Пиетта пронзила ужасная мысль – а если столкновение с Вейдером нанесло непоправимый ущерб ее психике? Иначе как объяснить то, что она смотрит на него, но не ничего отвечает?!

Он уже собирался вскочить и срочно вызвать меддроида, как Игнис часто заморгала, глубоко вздохнула и спросила неожиданно бодрым голосом:

– Я не сплю? Сорел, это и правда ты?

Вместо ответа он прижал ее руку к губам, закрыл глаза и замер. Выразить свои ощущения словами он в тот момент просто не мог.

– По-моему, я только что видела какой-то жуткий, кошмарный сон... – тихо сказала Игнис. – Словно твой шаттл потерпел крушение, ты попал в фондорский военный госпиталь, а потом пришел Вейдер и... Постой-ка, – спохватилась она, – а где это я? Это ведь не наша фондорская квартира, а больница! Почему я здесь нахожусь?

Пиетт наконец-то снова обрел способность внятно выражать свои мысли:

– Знаешь, то, что ты помнишь... Это был не сон. Я и правда лежал в главном военном госпитале Фондора с сотрясением мозга и удаленной селезенкой. Все это время ты была рядом со мной.

– Значит, и визит Вейдера мне не приснился? – Игнис рывком села, чуть не сорвав с себя датчики.

– Не двигайся, – всполошился Пиетт, видя, как расширяются, скорее всего от страха, ее зрачки. – Может, тебе пока нельзя делать резких движений!

– Ах, так вот почему я не дома... Последнее, что я помню – Вейдер вышел из твоей палаты, потом я обернулась к тебе – и очнулась только что. Значит, все же не выдержала и шлепнулась в обморок... Я прекрасно себя чувствую, не надо так волноваться, – улыбнулась она, видя, как Пиетт с напряжением всматривается в монитор с показаниями параметров жизнедеятельности – дроиды объяснили ему, какие изменения в их данных должны его насторожить. – Ничего не болит, голова не кружится. Просто такое ощущение, что проспала чуть ли не целый год.

– Я так боялся, что Вейдер как-то губительно подействовал на тебя из-за твоих способностей, – признался Пиетт, помогая ей устроиться поудобнее. – Ты помнишь, как он стоял в центре палаты, а потом ты шагнула вперед и посмотрела прямо на него?

– Погоди, – перебила его Игнис, – лучше скажи, как ты себя чувствуешь? Тебе должны были пересадить клонированную селезенку, я правильно помню?

– Уже пересадили, – кивнул он. – Три дня назад выпустили из бакта-камеры и заявили, что здоровее, чем сейчас, я в жизни не был.

– Слава Силе, – облегченно выдохнула она. – Теперь тебя надо подкормить и дать выспаться, а то сейчас ты, может, и здоров, но выглядишь совсем не прекрасно. Хотя чему тут удивляться, ты так из-за меня переволновался... А кстати, сколько времени я тут лежу?

– Сегодня ровно неделя, как ты потеряла сознание. Медики уверяли, что проблема чисто психологическая и мозг с ней справится самостоятельно. Вчера они отменили все назначенные препараты, сказав, что больше не видят в них особой необходимости. Я им не поверил, если честно, и подумывал о переводе тебя в другой госпиталь, – признался он.

– В свое время, когда я изучала свойства эмпатии, прочитала много интересного о возможностях человеческого разума. Врачи правы, у нашего мозга огромные ресурсы, которые до сих пор не изучены до самого конца. Так что, как видишь, я справилась. Кстати, в памяти постепенно что-то такое всплывает... – Игнис задумчиво посмотрела на Пиетта. – Теперь я смело могу хвастаться, что знаю, каково это – встретиться ситху и эмпату. Думаю, это был первый и единственный случай в истории Галактики – если учесть, как редко в ней попадаются и те, и другие.

– Забудь, – Пиетта передернуло. – Прекрасно помню, что я испытывал при общении с ним, а каково было тебе ощущать его прямо рядом с собой, не могу даже представить!

Игнис похлопала рукой по одеялу, приглашая его пересесть со стула на кровать. Он устроился на самом краешке, неотрывно глядя на нее во все глаза и понимая самую суть выражения “на седьмом небе от счастья”. Она подалась вперед, нежно поцеловала его и тихо сказала:

– Когда Вейдер смотрел, как ты беспомощно лежишь перед ним и мучаешься от боли, я знала, что ему ничего не стоит одним движением руки уничтожить тебя, как бесполезный, отработанный и уже ненужный материал. Я подумала, что надо срочно что-то предпринимать. Немедленно, иначе может быть поздно! И тогда меня как будто что-то подтолкнуло – я шагнула вперед, встала перед Вейдером, взглянула в его маску и... Как бы тебе сказать? Настежь открыла все свои эмоциональные шлюзы. Показала ему, что я чувствую, когда ты рядом со мной. Когда мы вместе. Каким прекрасным может быть мир, когда ты любишь. И пока я показывала ему все это, у меня создалось впечатление, что он впитывал мои эмоции как... как песок впитывает влагу – жадно, нетерпеливо, до самой последней капли.

– Ты хочешь сказать, что ситху и правой руке Императора по какой-то причине были интересны наши с тобой отношения? – Пиетт не поверил своим ушам. Он просто не мог представить себе, что главнокомандующий “Эскадроном смерти” был способен испытывать хоть малейшее любопытство к каким-то там человеческим чувствам. Не мог, и все тут.

– Не уверена, что его реакцию можно было выразить словом “интересно”. Но я точно знаю следующее. Сразу перед тем, как появился Вейдер, я почувствовала, что к нам словно направляется тяжелая туча, сотканная из тьмы и закрывающая собой почти всю Галактику. Эта тьма пытается всосать в себя все вокруг и превратить в свое подобие... Это было так... так страшно! Потом Вейдер вошел, и когда я впервые ощутила его присутствие совсем рядом с собой, у меня аж в глазах потемнело. Я будто ослепла и оглохла на какое-то мгновение от... этого. А через минуту я вроде как немного привыкла к излучаемой им мощи и... Я ведь никогда не встречалась ни с одним ситхом лицом к лицу и могу сказать, что ничего подобного даже и представить себе не могла. У Вейдера в душе такой огромный запутанный клубок из боли, гнева, ненависти, презрения, злости, ярости... Не представляю, как в одном живом существе может умещаться столько, – она на мгновение задумалась, – отрицательной энергии и не убить его на месте. Но знаешь, что самое странное? Я сумела самым краешком сознания уловить, что все эти чувства направлены не только вовне.

– Ты хочешь сказать?.. – поразился Пиетт неожиданной догадке.

– По-моему, больше всего на свете он ненавидит самого себя.

– Вейдер? Ненавидит себя? Этого просто не может быть!

Игнис недоуменно пожала плечами:

– Конечно, я могла неправильно истолковать его эмоции от такого-то бешеного напора чужих и чуждых мыслей и ощущений. Но что-то подсказывает мне, что я все же не ошиблась... Да, и вот еще что. Когда я шагнула вперед, взяла тебя за руку и посмотрела на Вейдера, то за той тьмой, что клубилась внутри него, мне почудился чей-то силуэт. Бледное лицо печальной девушки с каштановыми волосами, а за ней – бушующее море огня, в котором плавятся какие-то непонятные металлические конструкции... На какое-то мгновение я дико испугалась, что этот огонь вот-вот вырвется из-под его контроля и испепелит и Вейдера, и этот госпиталь, и вообще весь мир. Все страхи, что я испытывала в жизни – ничто по сравнению с тем, что он способен сделать. И с тем ужасом, что он все время носит в себе. Это... это просто чудовищно, Сорел, – она поежилась. – А потом силуэт вдруг исчез, Вейдер пожелал тебе удачи и ушел. Потом провал... и я очнулась здесь, а ты сидел рядом.

Пиетт придвинулся поближе и крепко ее обнял:

– Неважно, кого ты там увидела. Никто не знает прошлого Вейдера: кто он, откуда, кем был до того, как впервые появился рядом с Императором. Просто забудь о нем навсегда.

Она прошептала ему на ухо:

– Я должна забыть. Не хочу, чтобы меня преследовало это лицо, как преследует его.

– Преследует? – Пиетт успокаивающе гладил ее по голове.

– Я абсолютно точно в этом уверена, – прошептала Игнис. – Слишком... много его невыносимой боли связано с этой девушкой. Все это надо забыть, как страшный сон: и Вейдера, и то, что я в нем почувствовала. Выбросить из головы как можно скорее.

– Ни о чем не волнуйся, – он ласково прикоснулся губами к ее макушке, – ведь наша нервотрепка наконец-то закончена.

– Что значит – закончена? – Игнис резко отстранилась и внимательно посмотрела ему в глаза. – Причиной радости, что ты сейчас испытываешь, я считала свое пробуждение, но сейчас вижу, что тут есть еще что-то.

– Сюрприз, – кивнул Пиетт, с трудом сдерживая улыбку.

– В последнее время я как-то перестала любить сюрпризы, потому что они только усложняли нашу с тобой жизнь. Хотя... Слишком уж сильное ликование я в тебе ощущаю. Ну давай, не тяни, рассказывай.

Пиетт набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:

– Империи, как и ее Императора, больше нет.

– Что-о?! – ошарашенно воскликнула Игнис. – Этого же не может быть! Что значит – нет?!

– Очень просто – нет. Звезда Смерти уничтожена. Все кончено, мы свободны!

– А что стало с Альянсом? Кто сейчас находится во главе правительства? Мон Мотма? Кто-то из императорских прихвостней? А как же Вейдер? – вопросы посыпались один за другим.

– Он, как и Палпатин, погиб вместе с боевой станцией. Во время сражения при Эндоре истребители повстанцев смогли добраться до главного реактора Звезды Смерти и выпустить в него пару торпед. На этом сражение было практически закончено. “Эскадрон” потерял свой флагман и...

Игнис вздрогнула:

– “Исполнитель” подбили?

– Представь себе, что один из пилотов Альянса умудрился разнести в клочья генераторы защитного поля линкора, и почти сразу же чей-то истребитель врезался в обзорный экран главного мостика. Взрыв был такой силы, что полностью разворотил направляющие, по которым скользят транспластиловые щиты дополнительной защиты. Произошла мгновенная разгерметизация командного пункта и прилегающих помещений, управление просто не успели передать на запасной мостик. На борту возникла паника, после чего “Исполнитель” очень быстро был притянут Звездой Смерти и врезался в нее. Я видел записи, которые повстанцы распространили сразу же после официального объявления о смерти Палпатина и Вейдера.

– Не могу поверить, – Игнис изумленно покачала головой, – что Вейдера больше нет. Не может... подобное существо вот так просто взять и умереть! После сражения при Явине все тоже думали, что он погиб вместе с первой Звездой Смерти, а потом ситх в полном здравии заявился на Фондор. Вдруг он и сейчас где-то выжидает, перегруппировывает имперский флот и скоро нанесет ответный удар?

– В обращении Альянса было сказано, что о смерти Императора и его правой руки стало известно из источника, сомневаться в достоверности информации которого абсолютно невозможно.

– Итак, давай подытожим, – она взволнованно облизала пересохшие губы и медленно начала: – Императора нет. Вейдера нет. Твой “Исполнитель” уничтожен. Альянс выиграл сражение, но не войну, и пока неизвестно, кто из сторон сможет окончательно захватить и удержать власть. Галактика замерла в ожидании, что же будет дальше, и до нас с тобой сейчас явно никому нет дела. А это значит...

– ... что мы можем наконец начать жить как обычные люди, – подхватил Пиетт. – Ты готова?

– Я этого ждала с момента нашей встречи четыре года назад! – Игнис с такой страстью его обняла, что он шутливо охнул:

– Эй, поосторожнее, а то ты повредишь мне новую селезенку и мы будем вынуждены задержаться тут еще на некоторое время.

– Ни за что! – она рывком откинула одеяло. – Больше ни секунды не желаю работать на армию, флот или Департамент! У меня уже в печенках сидит вся эта политика, война и вечный страх за тебя!

Пиетт удержал ее:

– Погоди-ка, пока не вставай, я отключу все сенсоры, а то у дежурных меддроидов на пульте сработает сигнал тревоги, и они заявятся сюда выяснять, какие изменения произошли в твоем состоянии. – Он встал, подошел к монитору, осторожно снял нижнюю панель и стал копаться в переплетении цветных проводков. – Итак, вот тут мы замкнем, а здесь переключим... Готово, смело можешь отрывать всю эту дребедень.

– Ты что, заранее узнал, как отключить эту штуку? – она с удивлением кивнула на монитор, отцепляя от себя многочисленные датчики.

– Да, нашел в Голонете инструкцию и поизучал на досуге. Не хочу, чтобы дроиды узнали, что ты очнулась.

– Интересно, почему это? – Игнис встала и босиком прошлепала к шкафу. – Ох, я же пришла к тебе в госпиталь в этой униформе... – протянула она, с гримасой отвращения разглядывая комбинезон с нашивками Департамента. – Может, мне подождать здесь, пока ты принесешь из нашей квартиры мою гражданскую одежду?

– Думаю, задерживаться не стоит, – покачал головой Пиетт. – Повстанцы пытаются взять власть в свои руки на как можно большем количестве планет, но некоторые системы уже заявили о желании отделиться, получить независимость и больше не быть частью ни Империи, ни Республики, ни какого бы то ни было другого политического образования. Подозреваю, что подобное желание может возникнуть у многих, и тогда в Галактике начнется смута и борьба за передел границ и власти. Я наводил справки о планах фондорской администрации, но они пока занимают выжидательную позицию. Если учесть, что в их верфях нуждаются все – и имперцы, и повстанцы, и контрабандисты с разной шушерой, они могут быть относительно спокойны за свое будущее. Вряд ли их кто-то тронет. А вот если Альянс укрепит свою власть и начнет разыскивать бывших имперских генералов и адмиралов за военные преступления, то Фондор может сразу же выдать им меня и еще несколько человек в знак доброй воли и желания сотрудничать с новой властью. Никто не поверит, что я никогда не одобрял действий Империи. Ну а ты им вполне можешь понадобиться на верфях как опытный специалист по защитным полям. Так что нам лучше как можно скорее и незаметнее выбраться из этого госпиталя и сесть на корабль, который стоит наготове уже вторые сутки. Мы просто исчезнем из этой палаты. Именно поэтому я и не хотел, чтобы дроиды узнали, что ты пришла в себя.

Игнис, внимательно выслушав его рассказ, кивнула:

– Ты абсолютно прав. Не стоит рисковать и привлекать к себе лишнее внимание. Я сейчас же переоденусь и мы уйдем отсюда. Здесь есть какой-нибудь пожарный выход или что-то в этом роде?

– За пару десятков метров отсюда находится дверь, за ней – коридор, ведущий в складские помещения госпиталя. Запирается дверь на простой электронный замок, взломать код которого – пара пустяков. Мы зайдем на склад, пройдем до самого его конца, и там будет еще одна дверь. Дальше – переулок, из которого мы попадаем прямо на уровень Три-Эск, где берем воздушное такси и летим прямо к ожидающему нас транспорту. Домой не возвращаемся, все необходимое уже ждет нас на борту.

– Какая прелесть, – пробормотала Игнис, зашнуровывая армейские ботинки, – мало того, что я сочувствую Альянсу, еще и дезертирую из имперских вооруженных сил. Жаль, что дядя уже умер, хотелось бы мне посмотреть на его лицо, если бы он об этом узнал.

– Думаю, тетя тоже не придет в особый восторг, – усмехнулся Пиетт, осторожно открывая дверь и выглядывая наружу. – Никого нет. Ты как, готова?

– Готова, – тихо подтвердила Игнис.

– До нужной двери всего полминуты неспешным шагом, полагаю, я успею ее вскрыть до того, как нас кто-нибудь заметит. Пошли?

Игнис кивнула. Пиетт мысленно попросил Великую Силу помочь им еще один раз, и они осторожно вышли в коридор.

Впереди их ждала новая жизнь.

Эпилог

Спустя два года

До отлета на работу оставался почти час, и Пиетт мог не торопиться. Он еще раз внимательно просмотрел данные на экране своей деки, перенес проект на инфокристалл, сунул его в нагрудный карман и подошел к окну.

Уже пару недель как началась осень, но солнце Свиврена – чуть меньшее по размеру и более оранжевое, чем на родной Аксиле, – в Рилзе, главном городе планеты, припекало так, что в полдень в рабочем кабинете приходилось включать систему кондиционирования. Зато здесь, в горах, рядом с озером, было уже относительно прохладно. Он еще раз порадовался, что купил дом не в Рилзе, а на расстоянии часа полета на флайере. Им с Игнис нравилось отсутствие назойливых соседей и снующих над головами транспортных потоков. И того, и другого у обоих было предостаточно и в прошлой жизни.

После побега – фактически это было именно бегство – с Фондора и прибытия на Свиврен они несколько месяцев практически не покидали свой дом в горах и много времени проводили у головизора: следили на последними новостями.

Альянс объявил о создании временного правительства, которое будет следить за порядком в Галактике до тех пор, пока не будут проведены внеочередные выборы в заново созданный Сенат Республики. Во главе правительства встали Мон Мотма и Карлист Риеекан, отправившие многочисленные группы переговорщиков на те планеты, которые поспешили заявить о своей независимости. Альянс хотел восстановить старую Республику в том виде, в каком она находилась до появления Палпатина, но по Галактике все еще болтались разрозненные группы имперских “разрушителей”, и считать войну оконченной при постоянной угрозе внезапного нападения было просто глупо. Именно поэтому Мон Мотма и Риеекан спешили договориться с как можно большим количеством планетарных систем, чтобы потом не получить неожиданный удар в спину.

Пиетта и Игнис ситуация поначалу несколько напрягала, но потом они успокоились. Жизнь на Свиврене, расположенном в стороне от Римманского Торгового пути, текла так же размеренно, как было при жизни Императора и, вероятно, во времена погибшей Республики. После объявления Альянса о победе жители Свиврена не стали устраивать бурные волнения и митинги в поддержку новой власти или протестуя против нее. Где-то неделю планета слегка пошумела, немного поволновалась, а потом все вернулось на круги своя.

Свиврен производил на экспорт дроидов, компьютеры и прочую технику, жизненно необходимую для кораблей всех типов и назначений, и поэтому мог не волноваться за свою безопасность. Его продукция была нужна всем – и повстанцам, и имперцам, и контрабандистам, и частным корпорациям, так что никакие серьезные изменения в жизни Галактики на жителях планеты почти не отражались. Как раньше грузы ежедневно отправлялись к Ядру, Колониям и Внутреннему кольцу, так и продолжали отправляться.

Выждав несколько месяцев, Пиетт решил, что можно потихоньку начинать вылазки в город, тем более что Игнис предложила поискать работу. Он в принципе не был против – не сидеть же всю оставшуюся жизнь на балконе с видом на горное озеро!

Поскольку он и раньше подозревал, что деятельная и энергичная жена не сможет долго вести праздное существование, то еще на Фондоре, заказывая для нее фальшивое удостоверение, заплатил еще и за липовые рекомендации и резюме для них обоих. Сочинять профессию для Игнис не пришлось: ее умения и знания были нужны не только в армии, но и в мирной жизни, а вот ему самому пришлось поломать голову над тем, что же попросить вписать в свое резюме. В итоге Пиетт придумал для себя должность начальника охраны – по идее особой разницы между командованием людьми на корабле и на каком-нибудь производстве или предприятии не должно было быть, – во всяком случае он надеялся, что особых сложностей у него не возникнет. В конце концов, он целый год продержался под началом Вейдера, так неужели не управится с рабочими и инженерами?

Как следует отдохнув после четырехлетней нервотрепки, они с Игнис сели и начали тщательно штудировать список вакансий в местной голосети. После некоторых колебаний Пиетт выбрал крупную фабрику по производству шаттлов нескольких наиболее распространенных в Галактике типов, расположенную в одном из пригородов столицы, и отослал документы по указанному адресу. Через пару недель ожидания они с Игнис почти одновременно получили запросы на собеседование: ее приглашали проектировать генераторы защитных полей, а Пиетта – заместителем руководителя охраны. Через несколько месяцев прежний начальник должен был уволиться, и хозяину фабрики срочно требовалась замена.

На собеседовании Пиетт был очень внимателен и осторожен, чтобы случайным словом или оговоркой не выдать свое прошлое – как ни крути, но двадцать с лишним лет на военной службе накладывают на человека свой отпечаток. Сотрудник отдела кадров побеседовал с ним на тему организации различных охранных мероприятий, но Пиетт заранее проштудировал имеющуюся в Голонете тематическую литературу и был готов к любым вопросам. Естественно, он понимал, что если его резюме начнут проверять с особой тщательностью, как это обычно делается в армии или СИБ, то ложь обнаружится довольно быстро. Но в смутные времена, когда происходит смена власти, перевороты и тому подобное, обычно не придираются к законопослушным и трудолюбивым чужакам – они с Игнис честно указали, что недавно прибыли на Свиврен в качестве иммигрантов с Адумара.

В итоге их приняли сначала на двухмесячный испытательный срок, который они отработали без единого замечания, а потом оформили постоянные контракты. Игнис спокойно сидела в комфортабельном офисе и занималась проектированием своих любимых щитов, а Пиетт получил под командование тридцать человек и еще около пятидесяти охранных дроидов. Он с головой ушел в изучение своей новой специальности, получая несказанное удовольствие от того, что за его спиной постоянно не маячит жуткая черная тень.

Пиетту не пришлось заново изобретать лэндспидер – налаженная прежним начальством система охраны функционировала вполне сносно, и ему оставалось только следить за тщательным выполнением установленных правил. Он ввел только одно новшество: проверку на промышленный шпионаж. У фабрики в прошлом были кое-какие проблемы с конкурентами, прежний начальник хотел разработать способы определения возможной утечки информации, но так ничего толкового и не придумал. Пиетт же, дней десять покрутившись на фабрике и изучив старые отчеты по возможным подозреваемым, внедрил еженедельное поголовное сканирование на детекторе лжи живых сотрудников, а дроидов, которых могли перепрограммировать конкуренты – в специально созданной для этого лаборатории. Пришлось заказывать дорогостоящее оборудование; хозяин сначала упирался, потом, после приведенных Пиеттом доводов, нехотя дал добро на закупку сканеров, а через несколько месяцев во время очередной проверки попался один из служащих отдела контроля качества. После чего хозяин фабрики вызвал Пиетта к себе, пожал руку и долго распинался на тему, как ему несказанно повезло с таким ответственным и квалифицированным работником.

Вечером Пиетт заезжал за Игнис в офис и они возвращались домой, где после ужина устраивались на диване и подробно обсуждали свои дела, сотрудников, городские новости и сплетни. Он неожиданно для самого себя понял, в чем прелесть подобных разговоров – когда не надо ежедневно держать в голове кучу всяких важных мелочей, не требуется разрабатывать тактику, стратегические планы, схемы и нести ответственность за триста с лишним тысяч человек своего экипажа и вдобавок весь остальной флот. Впервые за очень много лет он в полной мере почувствовал, что значит спокойная, размеренная, мирная жизнь.

Бросив взгляд на хронометр, Пиетт направился к двери – пора было вылетать на фабрику: сегодня должна была прибыть партия новых охранных дроидов, более современных и лучше вооруженных. Спустившись на первый этаж, он открыл входную дверь, легко сбежал по ступенькам и остановился. Навстречу ему уже шла Игнис, бережно держа аккуратный розовый сверток.

– Уже улетаешь? – тихо спросила она.

– Шеф еще со вчерашнего вечера весь в нетерпении, ждет переработанную схему расстановки новых дроидов по периметру территории. А как там наша принцесса? – так же тихо ответил он.

– Надышалась свежим воздухом и только недавно заснула, – улыбнулась Игнис, поворачивая сверток так, чтобы Пиетт мог видеть крошечное личико дочери. Она и правда крепко спала, еле слышно посапывая и иногда чуть морща едва заметные светлые бровки.

Пиетта в очередной раз за последние три месяца в буквальном смысле слова затопило ощущение невиданного счастья. Когда Игнис сообщила ему, что ждет ребенка, он подхватил ее и так долго кружил по комнате, что в итоге развевающийся подол ее платья сшиб вазу с цветами; на шум заявился бытовой дроид и долго ахал из-за намокшей обивки дивана и осколков, разлетевшихся во все стороны.

Они не знали, унаследует ли ребенок способность к эмпатии; сведений об этой мутации было и так очень мало, а уж о беременных эмпатах данных не имелось вообще. Так что первые три месяца Игнис внимательно прислушивалась к своим ощущениям, но ничего похожего на то, что она чувствовала при общении со взрослыми живыми существами, не улавливала. В результате чего в какой-то момент стала волноваться за здоровье ребенка, несмотря на все уверения меддроидов, что поводов для беспокойства нет. Пиетт немедленно полез в Голосеть, изучил необходимые медицинские сайты, поразмыслил над всем, что успел узнать об эмпатии и успокоил жену: скорее всего, она не чувствует эмоций ребенка только потому, что у него их пока просто нет. А вот когда он родится и испытает и радость с комфортом, и неудобство, и боль, короче, наберется опыта, вот тогда Игнис и ощутит все сполна.

Где-то на шестом месяце, когда они сидели на балконе и ласково разговаривали с еще не родившейся дочкой, Игнис вдруг изумленно подняла брови и сказала, что внезапно почувствовала чье-то присутствие. Словно рядом появилось что-то теплое и яркое, как солнечный зайчик, исполненное спокойствия и умиротворения. Стало ясно, что с этого дня Игнис начнет ощущать своего ребенка, а вот будет ли он способен на то же самое?

После рождения дочери их предположения подтвердились: стоило Пиетту вернуться с работы в несколько взвинченном состоянии, как Адиара – так они ее назвали – начинала капризничать или плакать и успокаивалась только тогда, когда Пиетт уходил в другую комнату. Так что ему с некоторым трудом пришлось научиться оставлять все свои отрицательные эмоции за порогом, по крайней мере до тех пор, пока Адиара немного не подрастет и не перестанет так остро на них реагировать.

И физически, и психологически Игнис чувствовала себя вполне неплохо и почти до самых родов ходила на работу; потом оформила декрет и с упоением принялась возиться с ребенком, да так ловко, словно до этого воспитала как минимум троих детей. Пиетт поначалу боялся даже прикоснуться к Адиаре – такая она была маленькая и хрупкая, а он прежде никогда не имел дело ни с кем младше двадцати лет. Но потом приноровился и вскоре справлялся с уходом за новорожденной не хуже жены. Иногда, глядя на себя в зеркало, он удивлялся самому себе: неужели адмирал, командовавший одним из самых разрушительных флотов в истории Галактики, и нынешний заботливый муж и отец, внимательно вникающий во все подробности младенческого существования, – это один и тот же человек? И тем не менее теперешняя жизнь, которую он до того памятного имперского юбилея брезгливо счел бы мещанской и невыносимо скучной, с каждым днем нравилась ему все больше и больше.

– Удачи, – Игнис поцеловала его на прощание.

– Постараюсь отпроситься сегодня пораньше, – Пиетт очень осторожно, чтобы не разбудить, одним пальцем погладил дочку по щеке, ответил на поцелуй жены и направился к посадочной площадке. Включив автопилот, он с улыбкой помахал Игнис и с легким сердцем отправился на работу.

Он знал, что скоро вернется домой и что в его жизни больше не будет тягостных прощаний и невыносимо долгих расставаний.

Они с Игнис наконец заслужили и выстрадали свое долгожданное счастье.

Конец

Ну вот и все . Герои наконец получили свой хэппи-энд . С одной стороны как-то грустно расставаться с персонажами, которым я придумывала судьбы на протяжении почти полутора лет, но с другой - все, что имеет начало, имеет и конец ©. Когда-то история одного имперского адмирала должна была закончиться. Вполне возможно, что на Свиврене у Пиетта с Игнис будут дальнейшие приключения; возможно, они спокойно проживут свою жизнь вдалеке от бластеров, повстанцев, имперцев и прочих волнений.

Но это будет уже совсем другая история .

Если вдруг кто-то захочет высказаться, милости прошу, пишите комментарии, задавайте вопросы! Вернусь из отпуска в конце августа и всем отвечу .

@темы: Star Wars, Фанфики